— Какова максимальная температура масла для двигателя этой машины, энсин?
Бетани опешила. Она ожидала радушного приема, а не очередного экзамена.
— Сто восемьдесят градусов по Цельсию, капитан.
— А что будет, если капитан решит идти на перегретом двигателе?
— Заест подшипник коленвала, сэр. Мотор выйдет из строя.
Начальник базы нахмурился и опустил голову, пряча усмешку. Да уж, новый офицер точно станет капитаном… умрет, а своего добьется!
— А что, если на карту будет поставлена жизнь, энсин? Как тогда быть?
— Что ж… один мотор можно и спалить, сэр. Но второй лучше сберечь.
— Именно так и поступил этот капитан, — пристально взглянув на нее, промолвил Кертис. — Теперь нужно ставить новый мотор. А моторы на деревьях не растут, энсин.
— А этот капитан, сэр… Он многих спас?
Хорек Кертис снова бросил на нее резкий взгляд исподлобья.
— Двадцать пять мышей, трех котов и карликовую мартышку. Итого двадцать девять жизней.
— Да, сэр. — Новый офицер вытянулась по стойке «смирно».
— Добро пожаловать на базу, энсин, — сказал наконец командир Кертис. — Вы привезли хорошую погоду. Осваивайтесь покамест, пользуйтесь случаем — другой не скоро представится.
И голова его скрылась в люке моторного отсека. На самом-то деле барометр уже падал. Катер нужно было вернуть в строй как можно быстрее.
Так и начались приключения, которых искала Хорьчиха Бетани. Ее назначили третьим помощником на «Джей-166» — спасательный катер «Неустрашимый», под начало капитана Энджо Э. За первый же час, проведенный на борту, Бетани поняла, что море — куда более требовательный учитель, чем все наставники из офицерской школы вместе взятые.
Каждое утро в предрассветный час раздавался сигнал учебной тревоги. Снова и снова Бетани просыпалась под пронзительный визг сирены. В промежутках между гудками она, как и прочие хорьки, вылетала кувырком из гамака, натягивала фуражку-штормовку и спасательный жилет и мчалась на вахту. Лучи прожекторов кромсают тьму, остатки сна улетучиваются под грохот пробудившихся к жизни моторов.
— Отдать кормовые! — раздается с мостика. — Отдать носовые! Отдать обратные! Отдать все концы! Все на борт!
Два луча-близнеца взрезают завесу тьмы, два вихря-близнеца взметаются от моторов, волны белой пены от бортов захлестывают корму петушиными хвостами. Упрятав мордочку в гермошлем, Бетани мчится на свою вахту дозорного на правом борту через пункт техосмотра: «Энсин Бетани к выходу в море готова!»
Вот она, настоящая жизнь, — думает она. — То, о чем я мечтала с детства!
В наушниках слышен голос капитана, вызывающего спасательный центр.
— «Майский день»? «Джей-166» спущен на воду на середине канала, указания по курсу и расстоянию принять готовы!
Чаще всего на этом учебная тревога и заканчивалась.
— 166-й, вас понял. Ваше время — пятьдесят восемь секунд. Отбой. Вернуться на базу, оставаться на приеме.
Но иногда «Неустрашимый» устремлялся мимо пирсов вперед, к выходу в открытое море, залитое безлунной тьмой. По курсовым указаниям с берега и своим собственным догадкам Бетани выискивала взглядом в этой кромешной тьме какую-нибудь крошечную моторную лодку или парусник, дрейфующий с погашенными огнями. Команда этого суденышка обычно пряталась в трюме. Затаившись и свернувшись калачиком, спасаемые старались держаться как можно незаметнее. «Найди последнюю мышь» — так называли спасатели эту игру.
— Семеро выживших на борту, сэр, — отрапортовала однажды Бетани. Временно превратившись из дозорного в спасателя, она сейчас едва держалась на ногах: потерпевшие играли свою роль на славу, и перетаскивать их на палубу «Неустрашимого» было нелегко.
Хорек Энджо сощурился. Что-то пошло не так.
— Это все? Вы уверены? Все выжившие — на борту?
Спасательная операция завершалась не раньше, чем поступал отчет обо всех участниках до последнего.
Только после этого выключался секундомер. Бетани почувствовала неладное.
— Никак нет, сэр!
Она ринулась с мостика на палубу, где «выжившие», уже расслабившись, весело болтали между собой в полный голос.
— Прожектор! — крикнула она на бегу. Стремительно перебирая лапками, она скользнула по канату на спасенное судно и еще раз обыскала все от носа до кормы. Ни души… но в тот самый миг, когда Бетани уже уверилась было, что операция и впрямь закончена, в парусном ящике кто-то шевельнулся.
— Ага! — воскликнула Бетани. — Ну-ка, вылезай!
В глубине ящика, под сложенными парусами, свернулся тугим клубком маленький хоренок — точнее, хорьчиха. Она лежала тихо-тихо, не смея даже вздохнуть. Бетани сдернула с нее сложенный парус, но малышка по-прежнему лежала неподвижно, крепко зажмурив глаза.
— Попалась! — сказала Бетани и, крепко ухватив малышку зубами за загривок, вытащила ее из ящика.
— Хочу стать спасателем! — пропищала крошка.
Бетани невольно улыбнулась и, не разжимая зубов, пробормотала:
— В один прекрасный день…
Со своей неподвижно висящей ношей она торопливо вскарабкалась обратно на палубу «Неустрашимого» по канату, туго натянутому над волнами. Свет прожектора ударил ей в глаза. Пристроив малышку в компанию остальных потерпевших, она бросилась вверх по лестнице на мостик.
— Восемь спасенных на борту, сэр! — пропыхтела она.
— Вы уверены, энсин?
— Да, сэр!
Капитан поднес ко рту микрофон.
— «Джей-166», восьмеро спасенных на борту. Потерпевшее судно взято на буксир.
— 166-й, вас понял, восьмеро спасенных, — раздалось в ответ. — Отбой. Тридцать одна минута двадцать пять секунд. Вернуться на базу.
— Вас понял, — сказал капитан и, черкнув в бортовом журнале четыре цифры, добавил: — Есть вернуться на базу.
Коротким кивком он отпустил Бетани, и она двинулась было обратно, на дозорную вышку.
— 166-й? — внезапно донеслось из микрофона. — Кто обнаружил потерпевшего номер восемь?
Капитан в недоумении повернулся к Бетани.
— Энсин Бетани, — ответил он. — Она нашла последнюю хорьчиху.
— Маленькую? — уточнил голос по радио.
Бетани кивнула.
— Ответ утвердительный, — сказал капитан.
— Отличная работа, «Неустрашимый», — похвалил голос из центра. — Молодцы.
Хорек Энджо опустил голову, скрывая улыбку. Очень может быть, что они держали пари. Ничего удивительного, если у спасенной номер восемь потом найдется в центре близкий родственник.
До первой в своей жизни дневной тревоги Бетани отработала с полтора десятка таких ночных рейдов.
Впервые услышав сирену при свете дня, она подумала с удивлением: «Но ведь так гораздо легче!» Цель обнаружилась уже на одиннадцатой минуте, и, невзирая на качку, «Неустрашимый» летел к терпящему бедствие суденышку на всех парах, спустив на воду шлюпку со спасателями. Бетани была среди них — когда цель найдена, в дозорном уже нет нужды.
«А не так-то это просто», — подумала она. Но щенку, по-прежнему жившему в ее душе, все трудности были нипочем. Именно о такой жизни Бетани мечтала по ночам, засыпая в гамаке, — и вот ее мечты сбылись.
Вот уже спасенное судно на буксире, и «Джей-166» берет курс на базу, а Бетани снова стоит на дозорной вышке. Впервые она взглянула на пирсы с моря при свете дня… и кровь застыла у нее в жилах от того, что предстало ее глазам.