Вместе с другими кораблями «Слава» спешила занять свою позицию, медленно лавируя среди коварных течений и многочисленных банок побережья Бретани. Все были рады снова приступить к привычной работе, За исключением одного очень молодого и очень несчастного лейтенанта.
В крошечной каюте, которую Хорнблоуэр делил со Смитом, прибавился новый предмет обстановки, каждый раз напоминавший ему о пережитом кошмаре. Это был большой сундук красного дерева с выпуклыми буквами на крышке: Б.И. МАК-КУЛ. А в бумажнике Хорнблоуэра лежало неотправленное письмо вдове, заканчивающееся невразумительными стихотворными строками. Хорнблоуэр не имел никакой возможности отослать ей все это, пока «Слава» не вернется в какой-нибудь английский порт. Он понимал, что его вины здесь нет, но все же неспособность выполнить обещание, данное покойному, его угнетала. А присутствие здоровенного сундука в маленькой каюте действовало на нервы Хорнблоуэру и раздражало Смита.
Как ни старался Хорнблоуэр, Мак-Кул не выходил у него из головы. Блокада — скучное занятие для деятельного молодого человека. Ничто не отвлекало Хорнблоуэра от мыслей о последних часах жизни мятежника И странной сделке, которую он с ним заключил.
Приближалась весна, а с ней и долгожданное улучшение погоды. Как-то раз Хорнблоуэр открыл свой бумажник, и под руку ему попалось то злосчастное письмо. Лейтенант снова почувствовал, как к горлу подкатывает тошнота от тягостных воспоминаний. Он раскрыл письмо и начал перечитывать, хотя к тому Времени уже успел выучить наизусть как само письмо, так и его стихотворное приложение. Он мельком пробежал нежные слова прощания и любви, чувствуя себя святотатцем при вторжении в интимную область отношений храброго и в чем-то даже симпатичного ему человека. Зато стихотворение он перечитал с несравненно большим вниманием.
Беда взмывает ввысь перед глазами
И крутится а зловещей тишине.
Что, интересно, навеяло возбужденному мозгу приговоренного столь странную метафору? И причем тут архангел и его два крыла, которые воспряли и упали над какой-то непонятной святыней? Что же все-таки хотел сказать Мак-Кул этим стихотворением?
Внезапно Хорнблоуэра осенила любопытная мысль. Письмо было написано без единой помарки и исправлений, что называется, на одном дыхании. А стихи — Хорнблоуэр отчетливо припомнил два смятых листка, валявшихся на полу камеры, — потребовали долгих и упорных поисков в подборе нужных слов и рифм. Не случайно Барри Мак-Кула удовлетворил только третий вариант, а два первых оказались отвергнуты. Что-то здесь не вязалось. Предположим, Мак-Кул находился в крайне расстроенном душевном состоянии, вследствие чего произвел на свет лишенное видимого смысла стихотворение. Но как тогда это согласуется с текстом письма и наличием, по крайней мере двух, первоначальных вариантов стихов. Им Мак-Кул уделил гораздо больше внимания, чем прощальному посланию жене, в этом Хорнблоуэр уже не сомневался. Но почему?
В мозгу у него вдруг мелькнула сумасшедшая идея. Он резко выпрямился. «И крутится в зловещей тишине». Почему беда должна крутиться? Если бы это были Беды — крылатые твари из греческой мифологии, — Хорнблоуэр позабыл, как их звали, — тогда еще можно было бы понять приведенную аналогию. Но здесь была просто беда и больше ничего. Крутящаяся беда... Как ни крути, а сравнение явно притянуто за уши. Хорнблоуэр начал подозревать, что в стихах скрыт какой-то тайный смысл или, что более вероятно, зашифровано какое-то послание. А при чем тогда здесь сундук. Почему Мак-Кул потребовал, чтобы вместе с письмом его вдове был отправлен и этот сундук, в котором не было ничего ценного или интересного. Хорнблоуэр вспомнил два детских портрета. Может быть, их оправы таили в себе какое-то послание? Сам сундук имел, конечно, определенную ценность, но все тем не менее казалось загадочным и непонятным.
Продолжая держать письмо в руках, Хорнблоуэр наклонился и вытянул сундук из-под койки. Блеснули золотом буквы на крышке: Б. И. МАК-КУЛ. Барри Игнациус Мак-Кул.
Пейн тогда, помнится, очень тщательно проверил все его содержимое. Хорнблоуэр открыл сундук и заглянул внутрь, но ничего любопытного или подозрительного не обнаружил. Он снова закрыл сундук и повернул ключ в замке. Опять на него смотрели эти буквы — Б. И. МАК-КУЛ… О Господи, а что если там есть секретное отделение?! Пораженный внезапной догадкой Хорнблоуэр снова открыл сундук, вытряхнул из него все вещи и тщательно исследовал стенки и дно. Но здесь его постигло разочарование — он почти сразу убедился, что толщина их слишком мала, чтобы содержать сколько-нибудь вместительный тайник. Крышка сундука была, напротив, весьма толстой и тяжелой. Но как ни старался Хорнблоуэр, ему не удалось обнаружить в ней ничего необычного. Он снова опустил крышку и начал дергать в разные стороны выпуклые буквы, но и это не привело ни к какому результату.