Я постаралась придать своему выражению лица как можно более непринужденный вид и присела рядом с ним на диван на безопасном расстоянии. Ректор протянул мне чашку, и я приняла ее, пробормотав благодарность. Печенье уже было сложено на тарелку и стояло на небольшом стеклянном столике. Сохранять спокойствие оказалось не так-то просто, ведь исходившие от Винсента аромат и природный магнетизм, его сильные руки, обхватившие чашку, напоминали о произошедшем несколько минут назад инциденте. Мое тело желало продолжения. Поэтому мне следовало держаться от него подальше, если я не хотела повторения этой истории. Судорожно вздохнув, сделала маленький глоток обжигающего горло напитка.
Мы молчали, поскольку оба испытывали неловкость. Желая отвлечься от будоражащих и терзающих сердце воспоминаний, попыталась сосредоточиться на мыслях о зелье, которое завтра непременно следовало сварить. Ведь другой возможности не будет. Вот только озадаченные взгляды Винсента, которые частенько ощущала на себе, не позволяли сконцентрироваться. Тем не менее я была благодарна ему за то, что он не пытался извиниться, иначе напомнил бы мне и о непристойном поведении. А от этого на душе стало бы еще хуже. Хотя куда уж хуже?
Едва чашка опустела, я поставила ее с характерным стуком на стол и поднялась с дивана. Винсент без промедления последовал моему примеру, словно и сам мечтал, чтобы эта отработка, обернувшаяся подобным казусом, поскорее закончилась.
— Большое спасибо за чай, лорд Эванс, — хотелось, чтобы голос прозвучал как можно ровнее, однако он предательски дрогнул.
— А тебе за печенье, Эмилия, — отозвался ректор и аккуратно взял меня за запястье. Этого прикосновения хватило, чтобы меня тут же бросило в жар. К счастью, через мгновение мы оказались в общежитии. — Спокойной ночи, — пожелал Винсент и, не дожидаясь ответа, исчез.
— Ага, уснешь тут после такого, — пробормотала под нос и направилась в душ, который не принес желаемого облегчения.
Я не стала задерживаться надолго под струями теплой воды, а поторопилась забраться в постель, ведь иначе в гости могла заявиться Берта. Это сейчас было бы весьма некстати, ибо она раскусила бы меня в два счета. Проворочавшись около часа в уютной кровати, все же уснула, надеясь, что по утру забуду обо всем, как страшный сон.
Едва на небе начали меркнуть звезды и забрезжил рассвет, я открыла глаза. Впервые за последнее время мне приснился кошмар: поцелуй, который желала изо всех сил стереть из памяти, повторился в мире грез. И он оказался не менее тревожащим, чем произошел наяву. Сильные руки Винсента вновь обжигали кожу даже через ткань, а губы заставляли позабыть обо всем на свете. Я резко села на кровати и тряхнула головой, отгоняя наваждение. Да что со мной такое? Нам с Ингрэмом однозначно стоит проводить вместе больше времени.
Я заварила кофе и, наслаждаясь каждым глотком бодрящего напитка, наблюдала за рождением нового дня. Старалась не думать о том, что он принесет сегодня. Несомненно, не обойдется без трудностей, ведь помимо варки зелья для свидания вслепую, мне предстояло пережить обеденное время. А может, и вовсе не идти в столовую? Пожаловаться Берте на отсутствие аппетита и пересидеть его а аудитории? Нет! Не стоит давать Винсенту лишний повод для размышлений. Надо смело смотреть проблемам в лицо, а не прятаться от них.
Стоило кружке опустеть, как раздался решительный стук в дверь. Я замерла, однако спустя мгновение набросила халат и направилась посмотреть на того, кто нарушил мой покой в столь ранний час.
— И чего тебе не спится в ночь глухую? — проворчала Берта, переступив порог комнаты. На ней были домашние брюки и широкая майка, надетые, по всей видимости, наспех.
— Ночь? — усмехнулась я в ответ. Подруга неустанно зевала и безрезультатно пыталась пригладить вихры на голове. — А тебе чего не спится?
— Так сама же и разбудила, — буркнула она, упала на свое привычное место и скривилась. — Опять этот запах. Да и сама ты им вся пропахла.
— Кофе будешь? — предложила Берте, хотя уже взялась готовить бодрящий напиток, пропустив ее высказывание мимо ушей. Я прекрасно понимала, о ком она.
— А ты думаешь, чего я к тебе пришла?! — одарила она меня недовольным взглядом. Ох, до чего же она становится ворчливой, если не выспится. Однако я в очередной раз поразилась ее обонянию. Это же надо было даже сквозь дрему учуять аромат кофе! — Как прошла отработка? — вдруг спохватилась Берта. Стоило девушке об этом вспомнить, как ее сонливость куда-то мигом испарилась.
— Нормально, — я отвела в сторону взгляд, надеясь, что подруга не уловит ни дрожи в голосе, ни страха, поселившегося в глазах.
— В чем же она заключалась? — полюбопытствовала Берта, неторопливо помешивая сахар в кофе. Я облегченно выдохнула. Пронесло…
— Испечь печенье.
— И все? — она пристально на меня посмотрела, будто не поверила услышанному. Я кивнула, и подруга о чем-то призадумалась, продолжая при этом прожигать взглядом. — Но тебя не было вчера вечером в общежитии.
— Так я у него и готовила.
— А тут нельзя было это сделать?
— Без понятия, — пожала плечами и опустилась на стул напротив нее.
— То есть ты просто приготовила печенье, и он тебя отпустил? — продолжила Берта допрос. Что-то ей в моей истории явно не нравилось, иначе бы она уже давно отстала.
— Да, — вот тут-то память весьма не вовремя и напомнила о поцелуе, заставив щеки зардеться.
— Ничего не пропустила? — она поднесла чашку ко рту, но так и не пригубила.
— Нет, — наверное, я слишком интенсивно замотала головой, поскольку ее глаза широко распахнулись.
— Уверена? Ничего хоть такого не произошло? — подруга понизила голос до таинственного шепота.
— Чего?
— Ну… сама понимаешь.
— Нет, не понимаю, — внутри зарождалась паника.
— Точно? — она прищурилась, и я кивнула. — Объятия, поцелуй…
— Берта! Как ты могла обо мне так плохо подумать? — вспылила я. И взбрело же ей такое в голову! Или у меня на лице все было написано?
— Просто перед нашим узурпатором тяжело устоять, — заключила она, не придав значения моим словам. — Даже не знаю, как бы я себя повела, окажись в подобной ситуации.
— Какой? — я даже дышать перестала в ожидании ответа.
— Поздний вечер, вы вдвоем у него дома, романтическая обстановка, тепло его рук, тепло его губ…
— Ну тебя! — махнула рукой, останавливая разошедшуюся подругу.
Кофе Берта допивала в тишине, поскольку я делала вид, что обиделась на нее, хотя на самом деле злилась на себя. Вот как забыть о случившемся, если я то и дело вспоминаю о нем?
В столовую мы завтракать так и не пошли, до последнего просидели в общежитии за очередной чашкой бодрящего напитка. Поскольку первой лекцией у меня значились бытовые заклинания, я могла и вовсе на нее не пойти, знала, что за это мне ничего не будет, но все равно не стала прогуливать занятие.
На смену безумцу магистру Бассету Талмею, едва не отправившему меня на тот свет, буквально через неделю по запросу лорда Эванса в академию прислали молодого преподавателя, терявшегося под пристальными взглядами юных адепток. Он был еще совсем молод, лет двадцати пяти, невысокого роста, худощавого телосложения. Его светлые коротко остриженные волосы отливали золотом на свету. Возможно, магистр Леррой казался бы мне более симпатичным, если бы не круглые очки, которые он поправлял каждый раз, когда запинался на полуслове. Многие адептки пользовались его мягкостью, позволяя себе прийти после сигнала, оповещавшего о начале занятий, или же и вовсе не прийти, шуметь и заниматься на его лекциях своими делами. Даже на экзаменах ему не хватало смелости поставить нерадивому адепту неудовлетворительную отметку. И он тянул неуча до последнего, пытаясь выудить у того хоть крохи знаний.
Я никогда не позволяла себе ничего подобного, поскольку уважала преподавательский труд и стремление молодого мужчины донести до нас знания, поэтому появилась в аудитории, как всегда, за пять минут до начала лекции. На удивление, соседка по парте была уже на месте. Хотя она предпочитала проспать бытовые заклинания, нежели отсидеть их хотя бы для галочки. По внешнем виду девушки я поняла, что настроение у нее было еще хуже, чем у меня. Интересно, что случилось у вечно довольной жизнью и веселой Хелен?
— Привет! — наигранным веселым голоском произнесла я, едва села за парту.