— Господи! В этом и плюс. Ты же не Нобелевскую премию хочешь выиграть.
— Ты говорил с кем-нибудь в баре?
— В баре? В каком баре?
— Бар "Адвокатский комитет по дисциплине и соответствию".
— Ну, ты забыл ночью свой носок. Я хотела вернуть его.
— Не забыл. Это не мой носок. Я что, Санта?
— Чем плох зеленый? Он очень хорош.
— Для деревьев и горохового супа — да. Но для буклетов кампании…
— Знаете, вы можете привлечься за мошенничество. От пяти до восьми лет в тюрьме.
— Вы лжете.
— Я работаю в юрфирме. Проверьте.
Не спорьте со страстью — она туманит мышление.
— Да.
— Да, в смысле "да" или "не-очень-хочу-но-моя-бывшая-жена-завалила-меня да"?
— А есть разница?
Я подавлен тем, что встаю в 9 утра вместо 5, хожу в спортзал вместо суда. Я очень скучаю по юриспруденции.
— Слышишь, Дайана? Это звук окончания пятой главы. "Падение закона: влияние войны на решения
Верховного Суда."
— Звучит как бестселлер.
Природа презирает вакуум.
— Донна, я чрезвычайно вас уважаю.
— Перестаньте, неправда. Я всего лишь заноза в заднице.
— Что ж, я очень уважаю занозы в заднице.
— Он пытается работать по-честному, Хортон. Он подбирает сотрудников по заслугам.
— Как раз так и обижают друзей. Видимо, я не заслужил.
— Почему ты всегда повторяешь то, что говорю я?
— Неважно, кто это сказал, ведь это правда.
— Да, но я сказала это.
— Ладно, я ухожу отсюда и буду говорить сам с собой.
— Я говорил тебе, я не беру на работу друзей.
— Ты понимаешь, насколько все странно? Друзья наказаны, а враги повышены.
— Разве ты не отдал ей свое кольцо выпускника?
— Я не отдавал ей кольцо. Она украла его. Она клептоманка.
Мне нравятся действия. Я не люблю… помогать другим работать.
— Уилл, ты не можешь формулировать вопрос. Она должна спросить сама.
— Ты шутишь.
— Дать подчиненному совет по юрвопросу — это юрконсультация.
— Я думал, ты зарабатываешь огромные бабки.
— Да, это про меня.
— Что теперь снижает мои шансы быть губернатором?
— Блог, который называется "Округиня Кук". В нем говорится, что офис Прокурора Штата — рассадник секса на рабочем месте, и что ты одобряешь это.
— И когда это блоги ошибались?
Закон — странная штука.
Говорить правду так… утомительно.
— У меня был клиент, который проиграл иск на отцовство несколько лет назад. Он утверждал, что имел место только оральный секс. Оказалось, что у его подружки была спринцовка.
— Какой путь: от надежд, идеалов, мечты, триумфа закона… к спринцовке.
— Отсутствие толерантности значит отсутствие толерантности.
— Верно. Только если ты не белый.
Для идеалов сейчас плохая экономическая ситуация.
Политика здешнего офиса может сделать людей параноиками.
Слушайте, все знают, что придется пойти на компромисс. Мы можем просто пойти на компромисс?
— Это было мое дело, но потом у меня случились некоторые юридические проблемы, и я был отстранен от адвокатской деятельности на 6 месяцев.
— Ты? Правда? Что случилось?
— Я срезал пару углов. Я — ловкий парень.
— Есть проблема. Я знаю, как относятся к адвокатам, которых переманили. Они — первые, кого увольняют. Они — те, кому не доверяют, вот почему вам меня не переманить.
— Проблема Локхард и Гарднер в том, что они ведут себя как семья. Они относятся к верности как к абсолютной добродетели.
— А это не так?
— Дома — да, на работе талант и профессионализм — вот что главное.
Американская Хоккейная Лига игнорирует травмы головы с тех пор, как впервые прикрепили металлическое лезвие к ботинку.
Я благодарен за предложение, но мой ответ будет: Чтоб меня черти взяли.