— Уведи его и не приводи ко мне больше.
— А я не собака, чтобы меня водить на поводке!
Он пожал плечами, и мы расстались.
— Ты что натворил? — удивленно спросил Ильдар, когда мы оказались на улице. — Таких людей нельзя огорчать. Самое лучшее для тебя теперь — уехать навсегда из города.
— Прости, что подвел тебя, — ответил я. — Наверно, я чего-то не понимаю.
Падение мое было таким же стремительным, как и неожиданный взлет. Я не пытался противостоять трагическим событиям, следовавшим одно за другим, а, словно сторонний наблюдатель, ждал, что будет дальше. Может быть, наступившее отупение, безразличие к происходящему и вследствие этого замедленная реакция спасли мою психику и не позволили сойти с ума.
На следующий день зашел заплаканный Ринат: слепой Фагиль оступился на лестничной площадке, ударился виском о бетонный выступ и скончался. Родственники Фагиля требуют вернуть квартиру, так как бумаги на нее оказались фиктивными; более того, сделка нарушала права несовершеннолетнего наследника. Жена чувствовала себя как пушкинская старуха у разбитого корыта: шанс получить престижную работу был безвозвратно упущен. И все из-за меня. Через некоторое время в институт поступила жалоба от школьной учительницы Букетиковой на ответственного секретаря вуза, угрожавшего ей расправой, и ректор по-дружески посоветовал мне написать заявление по собственному желанию. «Ребята, подтвердите, что это неправда», — попросил я коллег. Булат посмотрел на меня с сожалением и сказал: «Извини, я не могу, со мной провели работу». «Роман, пойми, выводы ректоратом сделаны. Мы и тебе не поможем, и сами подставимся», — добавил Андрюша. И я остался один на один с долгами, без семьи, квартиры и места работы. Про исчезнувшую машину больше не вспоминал.
Собрав нехитрые пожитки, даже не посидев на прощанье перед неведомой дорогой, я покинул опустевшую квартиру. На лестничной клетке тоскливо пересчитал остатки денег в кошельке — их хватало на пару обедов, — а выйдя на улицу, чуть не забился в истерике. Вот так невезение: от дома напротив двигалась похоронная процессия. Крепкие мужики в черном несли массивный дубовый гроб и направлялись в мою сторону.
— Не надо идти навстречу гробу, — сказал неизвестно откуда появившийся Ринат и на всякий случай взял меня за руку, — примета плохая.
— Кого хоронят? — полюбопытствовал я.
— Твоего друга — Василия Петровича.
— А что с ним?
— Он был собачником. Хорошие люди заказывали ему породистых собак, которых Васькина «бригада» воровала у зажиточных людей на Собачке — место такое за автовокзалом, где частные дома. Там его выследили заводчики, когда он отправился проконтролировать «дело». А потом спустили на него бойцовых собак. Они ему горло и перегрызли. Жаль, хороший был человек.
— Хороший? А ты не думаешь, что этот хороший человек помог Фагилю оступиться?
— А ты не догадываешься, кто помог его выследить? — ответил Ринат вопросом на вопрос.
Я с удивлением посмотрел на него. В это время подбежал «осиротевший» далматинец и стал ласкаться.
— Возьми его себе, — попросил Ринат. — Он нуждается в твоей дружбе.
— В смысле? Куда возьми? Я бездомный.
— Домой возьми. Ты же знаешь, что квартира теперь моя, вот и живи в ней дальше, если не против. Мне она ни к чему.
— А как же твои родственники?
— Их на тебя Васька науськивал, они понимают, что были не правы. Говорят, ты человек хороший и деньги за квартиру вовремя перевел, поэтому оформляй документы и живи. Ну что? Возьмешь собаку?
— Гав, — прыгнул на меня Далмат и лизнул в нос, выводя своего будущего хозяина из неожиданного ступора.
На другой стороне улицы показалась знакомая фигурка в дурацкой панаме. Внезапная озорная мысль влетела в мою сумасшедшую голову, я снова пересчитал деньги и сказал, обращаясь к собаке:
— Нам срочно нужен аленький цветочек. Далька, ищи!
С тех пор собака стала моим счастливым талисманом, и все у меня в жизни потихоньку образовалось. С женой живем душа в душу и воспитываем двоих детей. Из мало-семейки благодаря материнскому капиталу уж два года как перебрались в полнометражную квартиру. И машина тоже есть… стиральная! Иногда друзья спрашивают нас, почему не покупаем автомобиль. Мы с женой переглядываемся и с улыбкой отвечаем, что предпочитаем ездить в общественном транспорте.
Далмат радовал нас всю свою долгую собачью жизнь — чертову дюжину лет — и умер недавно от старости, оставив многочисленное потомство. Я не помню, чтобы среди его отпрысков нашелся хоть один бракованный.