— А вдвоем вы с Сашкой даже легкую покрышку не потянете. Или надорветесь из вредности. Через годик, давай, Ир? — Сокол подмигнула подруге.
Геллер с Лешкой синхронно и одинаково закатили глаза.
— Договорились, — кивнула Бирюкова.
— Я душ приму, вся мокрая, — Настя повела плечами, еще раз чмокнула Сашу, ткнула в дочь пальцем, — А с вас — поесть гречки, маленькая любительница сосисок. Папа проследит.
Папа хмыкнул.
Настя нажала на нос дочери, как на кнопку, легонько дернула за ухо Лешку, который в этот раз не успел уклониться, и пошла наверх.
— Геллер, если не секрет, — обратилась к другу Саша, — Почему ты на ней не женишься?
— Нуууу, — как всегда начал он придумывать отговорки поабсурднее, — Брак — это же серьезно. Надо проверить чувства. Вдруг она со мной из-за денег. И разница в возрасте…
— Ой, заткнись, — фыркнула на него Сашка.
Марина прикрыла кастрюлю с кашей крышкой, отложила ложку, которой мешала и сдала вруна с потрохами:
— Заливает он, Санек. Настя его нещадно динамит по этому поводу.
Геллер скосился на дочь, укоризненно взглянул на Марину. Бирюкова поджала губы, дернула плечами. Зря она, конечно, при Лизе просветила подругу, но девчушка, казалось, и не слушала их. Уж сильно она была занята дракой на сосисках с Лешкой.
Чтобы пресечь дальнейшее громкое обсуждение своей личной жизни, Геллер присел за стол рядом с Сашей.
— Димамит? Серьезно? — тихо проговорила Токарева.
— Угу, — подтвердил он, — С Лизой я сам затупил. Все так неожиданно получилось, мы не планировали. Второй раз по залету жениться… не очень мне хотелось. А когда мозги на место встали, то Настя категорически отказалась даже обсуждать.
— Ну а сейчас, Сань? Все ведь по плану?
— По нему.
— Но в плане нет свадьбы?
— Не хочет она, понимаешь?
Сашка прикусила губу, покачала головой, признала:
— Вообще понимаю, конечно. Но все же…
— Вот, — поднял палец Геллер, — Я того же мнения. Формальность, но как-то уже надо. Пора.
— И давно, — подпела Ира, которая усиленно грела уши.
Она ближе всех дружила с Настей и знала многое, о чем другие могли только догадываться. Про Кирилла, например, и про то, что Сокол в принципе трясло от слова брак. Правда, Ира не разделяла ее страхов, постоянно вела с ними борьбу. Но пока не очень успешно.
— Ты вообще заводил об этом разговор, когда вы решили второго родить? — продолжала напирать на друга Сашка.
— Заводил, конечно.
— И что?
— Сказала: "давай без этого", — процитировал Геллер.
— И ты, конечно, на этом успокоился?
— Блин, Нестерова! — Геллер повысил голос, но тут же осекся, убавил громкость, — Ты же не знаешь, как она это говорит. Не представляешь даже.
Сашка закатила глаза.
— Слушай, Геллер, а тебе самому может не надо? — предположила она.
— Надо, — буркнул Саша, — Но не силком же мне ее в ЗАГС тащить?
— Не силком, — согласилась подруга, — Но, может, хитростью?
Ира рассмеялась.
— Скажешь тоже, Сашк! Геллер — хитростью. Да он же понятия не имеет, что это такое.
Бесхитростный хозяин дома надулся, а дамы тем временем продолжали глумиться над его паралогической правильностью.
— Забыла, Ирк, — усмехалась в кулачок Сашка, — Совсем запамятовала, какой он у нас чистюля и правдоруб.
— Тот самый дядя, который честных правил, — даже Марина вклинилась, процитировав любимую присказку мужа о Геллере.
— Идите вы, — буркнул себе под нос Саша, — Один стеб, никакого толку.
Теска первая сменила стеб на милость. Она приобняла друга, доверительно, но громко, чтобы слышали все, кроме детей, зашептала:
— Хочешь мы тебя плохому научим?
— Да, у девочек свои хитрости, — поддержала Ира.
— Мужики у нас дрессированные, — подмигнула Марина, — Соглашайся, Сань.
— Бесполезно. Я по-всякому пробовал, — он не горел энтузиазмом.
— Даже в постели? — тихонько поинтересовалась Ира.
Геллер захлебнулся воздухом на выдохе.
— Ответ отрицательный, — хохотнула Сашка, интерпретируя булькающие звуки, которые вырывались из его горла.
— Во время секса надо предложение делать, — поддержала Марина.
— Да это бред, — выдал Геллер.
— А ты попробуй.
— И обязательно дави ее детьми, если будет артачиться. Это точно бред по второму кругу усыновлять собственного ребенка.
— Ой, — Саша хотел сказать, что не так уж и много с этим мороки, но осознал, что моральная сторона в этом вопросе намного важнее.