Некоторое время они молча смотрели на меня. Потом папа воскликнул:
— Я знал, что эти его поцелуи в детстве до добра не доведут! Нельзя верить психологам!
— Дорогой! – мама взяла папу за руку. Она всегда делала так, чтобы успокоить отца.
Он посмотрел на нее беспомощно, она гладила его руку. Я подумал, возможно ли то, что в будущем мы с Патриком будем вести себя так же, и кто из нас кого будет успокаивать, и будут ли у нас дети, чтобы это все стало таким, как в моем доме сейчас, и будем ли мы вместе. Я подумал, что это было бы совсем неплохое будущее. Возможно, два отца – это довольно странно, но чего только не встретишь сейчас, верно?
— Чарли, ты уверен, что это то, чего ты хочешь? Что тебе нужно такое будущее? – спросила мама. Папа молчал и ждал ответа. Сестра внимательно смотрела на меня.
— Я… я не знаю, что ждет нас с Патриком в будущем. Возможно, мы будем вместе. Возможно – нет. Но я точно знаю, что сейчас хочу быть с ним и поддерживать его во всем, - это то, что я сказал. Думаю, это были верные слова. Думаю, я смог выразить то, что чувствую.
— Что ж… значит, у нас нет иного выбора, только как принять это, - мама оглянулась на папу, ища подтверждение своим словам. Он кивнул и посмотрел на меня очень серьезно.
— Чарли, то, что мы согласились принять это, не значит, что я или мама одобряем такие отношения. Ты наш сын, поэтому, мы, в любом случае, поддержим тебя. Но, знай, я буду рад, если это закончится как можно быстрее.
— Я понял, сэр, - я сказал это таким же серьезным тоном и кивнул. После этого мы стали есть. Мама положила мне курицу и картошку, потрепала по волосам. Я рассказал им, как прошел мой день в школе.
Когда мы вышли из-за стола, сестра спросила меня:
— Чарли, ты не сердишься на меня?
Я покачал головой.
— Прости. Я не хотела говорить. И… я рада за тебя, Чарли. На выпускном ты выглядел очень счастливым.
Я улыбнулся сестре.
Кстати, сегодня у меня были две итоговые контрольные. Одна по биологии, с которой, думаю, я прекрасно справился. Другая — по предмету Билла. Это был тест по роману «Великий Гэтсби». Единственная сложность была в том, что эту книгу я читал так давно, что вспомнить что-либо было непросто.
После того как я сдал тест, я спросил у Билла, не хочет ли он, чтобы я написал сочинение по «Источнику», — я ведь уже сказал ему, что закончил её читать, но он не говорил мне что-либо делать. Он сказал, что было бы нечестно заставлять меня писать ещё одно сочинение, так как на этой неделе у меня много контрольных. Вместо этого он пригласил меня к себе домой провести субботний день с ним и его девушкой, что показалось мне довольно интересным.
Так что в пятницу я иду на «Шоу ужасов Рокки Хоррора». В субботу — к Биллу. В воскресенье я буду смотреть, как выпускники получают аттестаты, и проводить время с братом и семьёй, которые соберутся вместе ради сестры. Потом я, может быть, пойду к Патрику и Сэм праздновать их выпуск. Потом будут ещё два школьных дня, в которых не будет особого смысла, потому что все контрольные уже будут написаны. Но у нас запланированы дополнительные занятия. По крайней мере, так я слышал.
Я заглядываю так далеко, потому что в школе мне ужасно одиноко. Думаю, я об этом уже говорил, но с каждым днём становится всё сложнее. Завтра у меня две контрольные. По истории и печатанию на машинке. Потом, в пятницу, у меня будут контрольные по другим предметам, таким как физкультура и труд. Не знаю, какие там будут контрольные. Особенно по труду. Думаю, мистер Каллахан просто поставит нам какие-нибудь свои старые записи. Когда у нас должна была быть контрольная в середине семестра, он так и сделал, но без подпевающего рядом Патрика всё будет совсем иначе.
И еще, за контрольную по математике на прошлой неделе я получил «отлично».
С любовью, Чарли.
14 июня 1992
Дорогой друг,
Я только что вернулся домой от Билла. Раньше я никогда не бывал в гостях у своих учителей. Но Билл же не совсем обычный учитель для меня, поэтому, думаю, все хорошо.
Без костюма Билл выглядит иначе. Он был одет в старую выпускную футболку. Он учился в Брауне. Его девушка надела сандалии и симпатичное платье в цветочек. У неё даже были видны волосы под мышками. Я не шучу! Они выглядели очень счастливыми вместе. И я был рад за Билла.
В их доме немного мебели, но вся она очень удобная. У них много книг, о которых я расспрашивал полчаса. Ещё там повсюду расставлены фотографии Билла и его девушки, когда они заканчивали Браун. Тогда у Билла были длинные волосы.
Его девушка приготовила обед, а Билл сделал салат. Я просто сидел на кухне, пил имбирный эль и наблюдал за ними. На обед были спагетти, потому что девушка Билла не ест мясо. Билл тоже теперь не ест мясо. Салат был с имитацией бекона, потому что бекон был единственным мясным блюдом, по которому они оба скучали.
У них была очень хорошая коллекция джазовых пластинок, которые играли во время обеда. После еды они откупорили бутылку белого вина и налили мне ещё имбирного эля. Затем мы начали разговаривать. Билл спросил меня о романе «Источник», и я ответил ему, что на самом деле проникся этой книгой и пропустил её через себя.
Потом он спросил, понравился ли мне мой первый год в старшей школе, и я постарался рассказать все истории, в которых активно принимал участие, как он и советовал.
Потом он спросил меня о девушках, тут я смутился немного, потому что думал, что уже всем в школе известно обо мне и Патрике. Но я не собирался скрывать этого и от Билла, поэтому рассказал ему о Сэм и о Патрике, о том, как странно меняется твое отношение к людям, когда ты узнаешь их лучше. И о том, что я собираюсь поддерживать Патрика во всем так долго, как только смогу.
Когда я замолчал Билл сидел очень тихо. Он прочистил горло и сказал совсем неожиданную фразу.
— Чарли… Я хочу поблагодарить тебя.
Кажется, он совсем не удивился моему рассказу
— За что? — спросил я.
— За этот замечательный опыт — учить тебя.
— О… Я рад.
Я не знал, что ещё сказать.
Затем Билл взял очень долгую паузу, и его голос был похожим на голос моего отца, когда тот был настроен серьёзно поговорить.
— Чарли, — сказал он. — Ты знаешь, почему я давал тебе дополнительные задания?
Я покачал головой. Это выражение его лица. Оно делало меня тихим.
— Чарли, ты понимаешь, насколько ты умён?
Я лишь снова покачал головой. Он говорил это серьёзно. Это было странно.
— Чарли, ты один из самых одарённых людей, которых я когда-либо знал. И я говорю не только об остальных моих учениках. Я говорю обо всех, кого я встречал. Вот почему я давал тебе дополнительные задания. Мне интересно, осознавал ли ты это?
— Наверное. Я не знаю.
Я чувствовал себя очень странно. Я не понимал, к чему это всё. Я всего-то написал несколько эссе.
— Чарли. Пожалуйста, не пойми меня неправильно. Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя некомфортно. Я просто хочу, чтобы ты знал, что ты особенный… и единственная причина, по которой я говорю это, — я больше не знаю таких людей.
Я взглянул на него. И перестал чувствовать себя странно. Захотелось плакать. Он был так мил со мной, и его девушка присутствовала при этом, и я знал, что это много значит для него. И я не мог понять, почему всё это происходит.
— Так что теперь, когда учебный год закончился и я больше не твой учитель, я хочу, чтобы ты знал, — если тебе что-нибудь нужно, или ты хочешь спросить о какой-то книге, или хочешь показать мне то, что ты написал, или ещё что угодно, ты всегда можешь прийти ко мне, как к другу. Я считаю тебя своим другом, Чарли.
Я начал плакать, немножко. Мне кажется, что его девушка тоже. Но не Билл. Он выглядел уверенным. Я помню, что захотел его обнять. Но я никогда не делал этого раньше, Патрик, девушки и семья не в счёт. Я ничего не говорил какое-то время, потому что не знал, что сказать. Наконец, я сказал: