— Значит, это вы наколдовали черную метку.
Он кивнул.
— Да, это сделал я. Потому что хотел напугать предателей, — тех, кто отрекся от нашего Лорда, чтобы избежать Азкабана.
— В следующий раз, когда вам понадобится одноразовая палочка, пожалуйста, «одолжите» ее у Рональда.
Барти рассмеялся.
— Я постараюсь больше не красть твою палочку в будущем, Поттер. — Он опять стал серьезным. — Мой Лорд сильный маг с такими же сильными убеждениями. Он не откажется от своих идеалов даже ради родного человека, но я знаю по опыту, он не станет заставлять тебя выходить на поле боя и тем более настаивать, чтобы ты поддерживал его взгляды. Он будет строгим, но справедливым опекуном. Пожалуйста, обещай мне, что подумаешь над его предложением.
— Я обещаю. — Конечно, я обещал. Двенадцать лет кабалы против шанса, что я умру с голоду или потеряю свою личность, прежде чем закончу… я понятия не имел, кто победит, что усложняло выбор.
Он взял меня за подбородок и медленно поднял мою голову, помня о сотрясении мозга, что я получил недавно. Затем Барти направил свою палочку мне в лицо. Быстрый жест, бормотание какого-то заклинания — и он скастовал ряд диагностических чар. Этим чарам его научила мадам Помфри и наказала проверять с их помощью состояние моего здоровья, прежде чем выпустить меня из палаты. Он уставился куда-то вверх над моей головой и кивнул каким-то своим мыслям.
— Уже лучше.
— Спасибо, что не оставили меня в больничном крыле на всю неделю.
— Это не пошло бы на пользу нам обоим. Прими свои зелья и отдохни немного, Поттер, — мягко сказал он.
Глава 15
Май прошел как самый спокойный месяц в моей жизни. Вдали от суеты Башни Гриффиндора я окунулся в спокойную повседневную жизнь — впервые с тех пор, как поступил в Хогвартс. Вставал я по-прежнему в 5 утра, но зато ночами спал спокойно, потому что никто не будил меня своими воплями посреди ночи. Кроме того, в отличие от Рональда, Дифи не храпит. Теперь я спокойно делал домашнюю работу в гостиной, не опасаясь, что мое место займут или как-то иначе помешают. И больше не было нужды сбегать в библиотеку от буйных гриффиндорцев. Я мог спокойно оставить незаконченное домашнее задание на рабочем столе, не беспокоясь, что его кто-то украдет.
Правила Барти были просты, а первое гласило: «стучаться перед тем, как войти», и я ценил это правило не меньше самого Барти, потому что сам нуждался в уединении, быть может, даже больше него. Второе — прилежно учиться. Третье — вставать вовремя. Четвертое — спрашивать разрешения, прежде чем приступать к трапезе. Пятое — убирать за собой, что подразумевало знание базовых бытовых чар. Шестое — по средам и пятницам помогать ему готовить еду, что для меня было вполне привычно. Однако теперь я готовил и для себя, а не для Дурслей, чтобы потом захлебываться слюной, наблюдая, как они пожирают плоды моего труда.
А еще я не догадывался, как много стресса испытывал, когда жил в Гриффиндорской башне, пока не перебрался сюда. Кроме того спокойная обстановка благотворно влияла не только на выполнение домашней работы, но и на занятия окклюменцией.
За три дня до начала последнего тура, прежде чем объявили о последнем задании, я, наконец, определился с предметами для дополнительного обучения на пятом курсе. Они были одобрены Барти и соответствовали инструкциям Риддла. Меня огорчало лишь то, что я был по существу его "подопытным кроликом". Никто точно не знал, как отразятся на мне его ментальные техники, и сработают ли они вообще как надо, но у меня, все равно, не было особого выбора. Я был готов на все, что угодно лишь бы вырваться из лап Дамблдора и сохранить свою личность.
Глаза закрыты, я стараюсь точно следовать инструкциям.
Найти швы и разорвать их, а затем удалить заплатку. Сравнить ее с настоящим воспоминанием, на котором она была. Осталось ли оно вообще под заплаткой или давным-давно стерлось. Какие эмоции я при этом испытываю? Они изменились или остались прежними?
Затем, представить себе бездонную коробку. Медленно переместить все заплатки в коробку, но оставить свои истинные воспоминания и чувства нетронутыми.
Никто в здравом уме не стал бы комбинировать Окклюменцию и Легилименцию на более глубоком уровне, чем учил меня Барти, но у меня не было выбора. В порыве отчаяния, я даже спросил Ральмута, сможет ли мой Трастовый фонд оплатить поездку за границу и консультацию у Мастера-Легилимента. Он ответил «Нет». Даже если бы Дамблдор не был моим опекуном, он по-прежнему оставался моим управителем и Мастером-легилиментом. Ральмут не мог санкционировать расходы, которых, как он знал, я могу избежать. К счастью, он поклялся, что не станет докладывать об этом Дамблдору. Вариант с другим мастером легилименции, владеющим парсельтангом, был бы идеальным, если бы тот имел взрослое тело. Однако Томас Риддл был превосходным легилиментом и автором множества научно-магических трудов, так что он научился четко и доходчиво излагать свои мысли.