По крайней мере, мои шахматные фигуры не знали, что Барти, на самом деле, не Моуди. Когда мы с ним играли, он всегда был в облике Моуди, на всякий случай.
— Рад тебя видеть, — холодно ответил мой гость. Он взглянул на «Моуди» и перевел взгляд обратно на меня. — Ты по-прежнему не доверяешь мне, как я вижу.
Я закатил глаза.
— Не принимай это на личный счет, Сириус. Профессор Моуди не доверяет даже своему родному отцу.
— Тоже верно, — зарычал Барти, читая книгу настоящим глазом, а волшебным следя за нами. Я всегда удивлялся, как Барти это удается — следить за двумя объектами одновременно, используя и натуральный глаз, и протез Моуди: это сбивает с толку.
Сириус свирепо взглянул на него, но ничего не ответил. Он повернулся к доске и потянулся за моим епископом.
— Можно мне? — спросил он.
Я сравнил его расстановку фигур со своей и покраснел. Опять я перепутал рыцарей и епископов, а мои фигуры не достаточно «опытны», чтобы поправить меня. Я переставил их правильно, надеясь, что никто не заметил мой косяк.
— Черными или белыми? — спросил Сириус.
— Не имеет значения.
— Тогда белыми. Я буду играть цветом своей фамилии.
— Пешка на E4, — сказал я, начиная игру.
— Пешка на E5, — сказал Сириус.
— Конь на F3. — Я оторвал взгляд от доски. — Сириус, знал ли еще кто-нибудь, что моя мама хотела подать на развод до того, как она написала последнее завещание?
Он откинулся назад на подушки, и согнул одну ногу под себя.
— Прямо с трудных вопросов, да? Конь на С6. Я не знал, пока Лили не сделала это, но думаю, Джеймс ожидал нечто подобное.
— Слон на B5. Они были счастливы?
Сириус вздохнул.
— В начале, да, но затем они вступили в Орден, и родился ты… — Он замолчал и снова повернулся к доске.
— Конь на F6.
Я взглянул на доску, пытаясь вспомнить уроки Барти и в то же время не упустить нить нашего разговора.
— Слон на… — Сириус указал на мою ладью. — Извини, короткая рокировка.
— Да ладно. Не торопись. Слон на C5.
— Они часто ссорились? — спросил я, внутренне надеясь на отрицательный ответ.
— До тех пор, пока тебе не исполнился год, они были идеальной парой.
Игра забылась, а я застыл, изучая его лицо. Преждевременные морщины, как и у Барти, но у Сириуса скулы были впалыми из-за заключения в Азкабан и жизни в бегах. Он казался искренним.
— Что случилось?
— Гарри, может, будет лучше, если мы….
— … Это моя вина, не так ли? Мои родители расстались из-за меня.
У Сириуса поникли плечи.
— Я не уверен, что должен тебе это говорить.
— Сомневаюсь, что твоя новость может быть хуже, чем то, что моя мать подала на развод за несколько недель до своей смерти.
— Джеймс был моим двоюродным братом, — сказал он. — Наши отцы были политическими оппонентами, но наши семьи не испытывали друг к другу неприязни. Да, было много разногласий и ссор. Ты должен понять, Гарри, кроме твоей бабушки, все Поттеры и их супруги за последние четыреста лет были Гриффиндорцами. Твоя мать была идеальной невестой для Джеймса: красивая, магглорожденная и Гриффиндорка. Инбридинг еще не грозил им, но мистер и миссис Поттер хотели, чтобы Джеймс женился на новой крови. Примерно каждые шесть поколений Поттеры женятся на магглорожденных. Они сохраняют линию крови.
— Я не понимаю. — Желчь поднялась в горле. Моя мама была просто новой кровью?
— Я никогда не верил в этот бред про чистоту крови, но в чем-то Поттеры были правы. Близкородственные связи ведут к вырождению рода.
Учитывая то, что мои близкие родственники брачного возраста были мужчинами, мне это не грозило.
— Со стороны Лили казалась совершенной, — продолжил он. — Умная девушка, блестящая ведьма. Сопливиус был ее единственным черным пятном. Джеймс влюбился по уши. Но потом, прямо перед тем, как они поженились, он струсил в последнюю минуту. Я не знаю, что там у них случилось, но что-то очень испугало его. Я думал, что свадьбу отменят, но за два дня до торжества Джеймс сказал, что у них все наладилось. Потом они поженились. Я думал, что у них было обычное разногласие между влюбленными. Просто обычная ссора из-за предсвадебной нервотрепки, понимаешь?
Сириус играл с пешкой на доске, задумчиво разглядывая доску.
— Когда ты родился, Джеймс был таким счастливым, — никогда таким его не видел. Он боготворил тебя и твою мать. Я думал, что они будут вместе навсегда. Затем, несколько недель спустя, в твой первый день рождения, Лили пригласила нас с Питером на ужин. Когда мы вышли из камина, попали в самый разгар семейной ссоры. Сглазы и проклятия летели повсюду. Это чудо, что они не убили друг друга. Джеймс выбежал из дома. Я бросился за ним, а Питер остался с Лилией.