— Дамблдор указывает на полукровок как на доказательство того, что магглы и волшебники могут мирно сосуществовать без ущерба друг другу, но если верить этим исследованиям, эти полукровки не настоящие полукровки. Родитель — маггл был потомком сквибов, а не маглов.
Я открыл глаза. Моуди улыбнулся мне.
— Тест готов, Поттер. Твои пять минут истекли.
Поражённый, я вскочил на ноги и бросился к пню. Машинописным шрифтом на первом листе была выведена фраза:
«MM — высокий магический потенциал».
Второй был более интересным.
Ярко выраженный IL–Legilimens; гетерозиготный
OO — Occlumens; гомозиготный
рP — змееуст; гетерозиготный
Носитель Tt — Метаморф
— Интересно — заявил Моуди, заглядывая мне через плечо. Я вскочил на ноги. Он выхватил бумагу из моих рук, прочитав его во второй раз. — Твои родители оба были потенциальными окклюментами, но один из них был потенциальным легилиментом и змееустом.
— Потенциальными? — спросил я, зацепившись за это слово.
— Генетическая способность не имеет смысла без обучения. Тем не менее, змеи разыскивают змееустов, поэтому большинство из них знают о своей способности. Сколько лет тебе было, когда ты узнал об этом?
Я нахмурился, вспоминая.
— Десять лет, когда я понял это, но я не думаю, что такое случалось со мной в первый раз.
— Почему нет?
Я прикусил губу. Моуди постучал костяшками пальцев по моей макушке.
— Что я говорил тебе о мимике?
— Контролировать её, — ответил я. — У нас в саду жила змея, когда мне было четыре года. Я притащил её к миссис Фигг. Сказал ей, что она мой лучший друг. Дядя Вернон убил её на следующий день.
— Имеет смысл. Альбус не хотел, чтобы ты дружил со змеями, — грубо сказал Моуди.
Я замер:
— Кто ему донес? Моя тетя и дядя не обратились бы к нему, даже если бы эта была королевская кобра, а не безобидный уж.
Его глаз бешено завертелся, проверяя местность на соглядатаев.
— Арабелла Фигг была членом Ордена Феникса во время последней войны, — прошептал он.
— Что? Спятившая старая кошёлка миссис Фигг? Моя сумасшедшая няня, любительница кошек, была в Ордене вместе с моими родителями?
— Сквиб. Никогда не понимал, почему Альбус завербовал её.
Хмм, это дает абсолютно новый взгляд на происходящее.
________________________________________
Поглядывая на свою ладонь, я проверял расписание, которое начеркал на ней. Окулист в 10, адвокат в 13, управляющий в 15. Я должен был как-то уместить обычный поход в Хогсмид, покупку пергамента, чернил, перьев, дополнительные ингредиенты для зелий и ещё много чего, в мой уплотнённый график. По крайней мере, Рональд ещё не разговаривал со мной. Не очень хороший знак, но с учётом предстоящей встречи с адвокатом и управляющим, он был мне нужен как пятое колесо. Гермиона и так уже была на взводе.
— Гарри, — завела она разговор со мной в сотый раз, с тех пор как мы покинули замок, — я все ещё не понимаю, почему ты не попросишь профессора Дамблдора о помощи. Позволь ему позаботится о Скитер. Ты не…
— Гермиона, — сказал я пересекая её выпад, прежде чем она вошла в режим полноценной лекции — Я последний Поттер, а не профессор Дамблдор. У меня есть долг перед моими родителями и я обязан защитить доброе имя моей семьи; я не буду сидеть сложа руки, пока эта женщина втаптывает мое имя в грязь. Возможно, тебя не заботит её ложь, но меня — очень даже.
Гермиона обхватила мою руку своими пальчиками и мягко сжала ее.
— Я знаю. Я просто беспокоюсь о тебе. Ты взвалил на себя так много: сначала Турнир и уроки с Моуди, теперь — это. Ты работаешь над собой до изнеможения, Гарри. Я не знаю, о чём думал Дамблдор, приказывая Моуди обучать тебя! Если Дамблдор не помог тебе выбраться из этого, он должен был обучать тебя сам.
Я слабо улыбнулся. После того разговора я рассказал Гермионе всё, что происходило в кабинете Дамблдора. Когда я повторил то, что я сказал Дамблдору о Философском камне, Гермиона задумалась и убежала сразу после того, как я сообщил ей, что дополнительные уроки проводятся каждое утро.
С занятиями Моуди, подготовкой к урокам и практикам, домашними заданиями и моими личными исследованиями, я был безумно занят. Гермиона и я всё ещё встречались в библиотеке каждый день, но мы не говорили ни о чем, кроме занятий и домашних заданий. Я не знаю, изменились ли её убеждения или она помалкивает, чтобы пощадить мои чувства, но она казалась теперь менее убежденным поклонником Дамблдора, чем прежде, хотя по-прежнему поддерживает его. Сложно сказать.