У меня покраснели уши. После встречи с Дамблдором, я набрался наглости попросить у Парвати, которую едва знал, пойти со мной на Бал. У меня была очень простая причина пригласить именно ее. Это предложила Лаванда Браун, которая сказала мне, что идет с Симусом, когда я спросил, кто еще свободен и хорошо танцует. На следующее утро я совершил колоссальную ошибку, позволив Моуди узнать, что мои танцевальные навыки ограничены одним часом занятий с МакГонагалл. Вечером того же дня Парвати и я получили записки, где нас просили присоединиться к МакГонагалл и Моуди в пустующем классе для частных уроков танцев. Позже, Моуди отвел меня в сторону и объяснил, что мне не стоит стесняться. Каркаров, Максим, и профессор Спраут проводили подобные уроки для других чемпионов. Положительной стороной этой истории, кроме выяснения того факта, что у меня две левые ноги, стало обретение нового друга. Правда, я сомневался, что мы когда-нибудь станем лучшими друзьями, но зато мы отлично поладили, особенно после того, как МакГонагалл ушибла большой палец ноги о протез Моуди. Я также узнал, что ее отец был послом Индии в британском министерстве. Она выросла на вечеринках и балах, и точно знала, что нас ожидает. Без нее, МакГонагалл и Моуди, я вел бы себя как полный идиот.
Мы дошли до стола чемпионов, я выдвинул стул и помог ей сесть, перед тем как занять свое место. Краем глаза заметил, что Моуди кивком и натянутой улыбкой выразил мне свое одобрение.
Я неуверенно улыбнулся в ответ. Пока все хорошо.
Чья-то рука схватила меня за локоть. Я повернул голову и замер. Мерцающие голубые глаза впились в меня. Сразу же постарался вытолкнуть мысли о Парвати на передний план и улыбнулся.
— Добрый вечер, профессор, — спокойно сказал я, желая немедленно исчезнуть отсюда.
— Добрый. Мисс Патил, вы же не будете возражать, если я украду у вас мистера Поттера на минуту? Могу Вас заверить, что верну его как можно быстрее.
Растерянность на лице Парвати заставила меня задуматься, не нарушил ли своими, вроде бы вежливыми, словами Дамблдор какие-то неписаные правила, которые мне еще только предстоит узнать. После недолгого раздумья она кивнула.
— Мне заказать для тебя что-нибудь? — спросила она.
Я взял меню. Улыбка Дамблдора застыла от такого пренебрежения собственной персоной.
— Пожалуйста. Гуляш и …, — она нахмурилась.
— Если вы собираетесь танцевать позже, вам стоит выбрать что-то с немного меньшим содержанием специй, — шепнул мне на ухо Дамблдор.
А ведь он прав. Сомневаюсь, что Парвати хотела бы весь вечер мучиться от моего несвежего дыхания.
— Свиные отбивные, — сказал я, после того, как снова заглянул в меню, — с тушеными овощами и фруктами.
Она бросила на Дамблдора благодарный взгляд и улыбнулась.
— Хорошо.
Я приклеил на лицо улыбку и позволил Дамблдору вывести себя наружу. У него в руке тут же материализовалась палочка. Несколькими скупыми движениями палочки он накрыл нас анти-подслушивающим куполом, который еще и искажал видимость под ним, что делало чтение по губам почти невозможным. Улыбка исчезла с моего лица. Я посмотрел на него с опаской.
— Чем я могу вам помочь, профессор? — Вежливо спросил я.
Он засунул палочку в рукав и скрестил руки на груди.
— Просто хотел проведать тебя, мой мальчик. Боюсь, я не был примерным хозяином в прошлый раз.
— Понятно, — сказал я, надеясь закончить разговор. — Но и я не был вежливым гостем.
— Вы были весьма убедительны, — сказал он с усмешкой, — но и мне не стоило терять контроль над собственной магией.
Я пожал плечами.
— Это может случиться с кем угодно, сэр. Я не в обиде.
За тот случай, а не за то, что он знал подробности моей жизни у Дурслей, ничего не предпринимая при этом.
— Как бы то ни было, я надеюсь, ты простишь меня. Я не терял контроль над своей магией с тех пор, как сжег полог над своей кроватью примерно в твоем возрасте.
— Я уже простил вас, профессор, — сказал я, оглядываясь назад на открытые двери зала, в котором продолжалась вечеринка.
— Не буду тебя долго задерживать, — сказал он, похлопывая меня по руке. — Просто мне подумалось, что стоит отвести тебя в сторонку и спросить о твоих занятиях с Аластором. Я знаю, что он может быть суровым учителем, но надеялся…
Я пожал плечами.
— Моуди замечательный профессор, сэр. Лучший преподаватель, которого я когда-либо знал.
— Отлично. Теперь, как я понимаю, он начал обучать тебя Окклюменции, — его улыбка не затронула глаза. — Что ж я полностью с ним согласен, лучше, если эту дисциплину тебе будет преподавать Мастер Легилименции. Я хотел бы предложить тебе обучаться Окклюменции у меня. Считайте, что я, таким образом, извиняюсь.