Отстраненно смотрю, как шевелятся ее капризные губы. Я давно уже научился от нее отключаться, чтобы не хотелось размазать ее по стене. Иногда мне даже странно, как сильно она меня ненавидит. Вроде бы я не особо хуже других. И уж точно получше ее рыжего братца.
Крепкая лапа снова хватает меня за грудки:
— Ты ее понял, Малфой?
— Понял, разумеется, понял, — я послушно киваю и добавляю с подчеркнутой вежливостью: — Еще в наш с ней первый раз.
Глядеть, как его рожа искажается непониманием, доставляет мне нескончаемое удовольствие.
— В какой еще первый раз? — Уизел дышит так тяжело и натужно, что того и гляди, выбьет себе в башке последние клапана.
— В какой первый раз? Что ты мелешь, скотина? — верещит рыжая, и ее голос в верхней октаве здорово похож на визг самого мерзкого пикси.
Я вскидываю брови в немом изумлении:
— Разумеется, в первый раз, когда Джинни произнесла для меня эту речь. Я все запомнил и даже проникся. А вы что подумали? — на моем лице написано такое искреннее изумление, что ему бы обзавидовался любой театральный актер.
Рыжий тугодум пыхтит так, что, кажется, у него сейчас повалит пар из ушей. И то, что он пыхтит в непосредственной близости от меня, надо сказать, напрягает. Лучше бы пыхтел подальше, где-нибудь на крыльце.
Рыжая с ненавистью глядит на меня, сузив глаза, словно размышляя, что со мной лучше сделать. Пока она думает, я интересуюсь с подчеркнутой вежливостью:
— А тебе не кажется, Джинни, что если хранить верность партнеру, то можно будет и не запугивать домашних работников? Хлопотно это. Угрозы, шантаж… Ты все же подумай, — с деланной доброжелательностью в голосе советую я, понимая, что сейчас разразится гроза. Но я не собираюсь сдаваться, даже если перевес явно не на моей стороне.
Рыжий, продолжая держать лапищей мою мантию, растерянно оглядывается на сестрицу. Сейчас он очень похож на бойцового пса, ждущего команду “фас”.
— Ты… Да ты… — рыжая, не находя нужных слов, глядит на меня с такой ненавистью, что, кажется, прожжет взглядом дыру.
Уизел какое-то время таращится на нее, словно ожидая сигнала, а потом медленно поворачивается ко мне:
— Что ты сказал? Повтори! — орет он и рвет меня за грудки с такой силой, что я чуть не падаю на него.
Только идиот может попросить повторить нечто столь нелицеприятное для его рыжей сестрицы. Но, в общем-то, он и есть идиот. Поэтому я с удовольствием повторяю:
— Я сказал, что верность партнеру еще никому не мешала. А Поттер не такой уж кретин, каким вы его привыкли считать, — сиплю я и нагло ухмыляюсь ему прямо в лицо.
Нет, все же не надо было этого говорить. Рыжий утробно рычит и, недолго думая, валит меня прямо на грядку. Прощай, только взошедшая мандрагора. Прощай, моя бесценная жизнь.
И вот я лежу носом в земле, а рыжий заносит надо мной свой тяжелый кулак — я это не вижу, но чувствую своим спинным мозгом. Стараюсь не думать, что я вроде как заступаюсь за Поттера и именно за это сейчас огребу.
— Рон, ты тут маму не видел?
Уф, кажется, в этот раз пронесло. Близнецы нас почтили визитом, а значит, в этот раз меня еще не убьют. Рыжий урод их почему-то боится. А эти двое стоят рядом с нами и с нескрываемым интересом пялятся, как их братец-бугай катает меня по земле.
— Ну, сознавайтесь. Кому из вас двоих нужна помощь? — прищуривается один.
— Или хотя бы на кого из вас стоит поставить мой неразменный галлеон? — вторит ему его копия и усмехается.
— Рон, конечно, сильнее. Ему проще издеваться над слабыми, — продолжает размышлять вслух первый близнец, присаживаясь на корточки возле нас. Он даже подпирает рукой подбородок, приготовясь смотреть.
— Кто это тут слабый, Уизли, — пыхчу я, стараясь вырваться из-под ослабшей руки. Его слова все же задевают меня за живое, но эти двое не обращают на меня никакого внимания. Сейчас я для них не человек, а породистый жеребец, на которого нужно или не нужно поставить.
— Зато, смотри, какой Малфой верткий, зараза. Может и уползти, — вот спасибо, я уж и не надеялся, что доживу до такой похвалы.
— Ну, нет, от Рона не уползешь, даже если ты слизеринец. Будет ползти следом, пока не возьмет на измор.
Эти двое переглядываются и фыркают в один голос. Они вообще часто делают что-то синхронно.
— Отвалите. Чего вам от меня надо? — рыжий Уизел все еще сердито пыхтит, но я чувствую, что былого запала на драку в нем уже не осталось. Эти двое способны превратить в фарс все, что угодно.
— Хлеба. И зрелищ. А то ты не знаешь, — второй близнец тоже опускается рядом со мной и с любопытством глядит Рону в лицо: — Ну что, ты будешь его добивать? Мы тогда сбегаем к маме. Расскажем, что ты прикончил ее помощника по хозяйству и уничтожил всю мандрагору. Пусть лучше посадит сама.
При сочетании слов “мама” и “мандрагора” Уизел испуганно вздрагивает, замирает и растерянно выпускает меня. Пользуясь этим, я тут же выбираюсь из-под него и сажусь прямо посреди ростков мандрагоры, растирая ушибленный бок.
— Фред, Джордж, что вам здесь нужно? — рыжая раздраженно сдувает со лба прилипшую прядь, понимая, что расправы надо мной не получилось.
— Мы счастливы, что ты нам так рада, сестренка, — близнецы снова одновременно хмыкают и переглядываются. — И сейчас обрадуем тебя еще больше! Мы здесь решили пожить. У нас там ремонт, а ваш упырь наверняка скучает по нам.
Судя по ее лицу, рыжая не слишком в восторге. Она досадливо прикусывает губу, а я внутренне торжествую. Когда близнецы навещают родных, мне живется значительно легче. Не то чтобы они нарочно меня защищали, но при них меня почему-то не решается трогать никто.
— Давай, Рон. Веди меня к маме, — приказывает первый близнец, поднимает Уизела за плечо и, встряхивая, подталкивает в сторону дома. — И ты, Джинн, сейчас нам тоже будешь нужна.
Уизлетта бросает на меня ненавидящий взгляд, но послушно тащится следом за ними.
— Вставай, — оставшийся близнец подает мне руку.
— Обойдусь, — я настойчиво делаю вид, что не вижу протянутой мне руки.
С трудом поднимаюсь, продолжая его игнорировать, сердито отряхиваю мантию, выпачканную в земле, и бросаю тоскливый взгляд на подавленную мной самим мандрагору. Боггарт задери этого рыжего тролля! Придется начинать все с начала.
— Помочь? — близнец внимательно пялится на меня, прищурив глаза.
И чего привязался?
— Обойдусь, — мой лексикон в общении с семейством Уизли не блещет разнообразием. Демонстративно не обращая внимания на одинокого близнеца, я склоняюсь над грядкой, а он, еще какое-то время потоптавшись рядом, хмыкает, разворачивается и спешит в дом. Я наконец-то один. Мандрагора, привет.
***
Когда я, спустя три часа, отрываюсь от грядки, мои руки и ноги гудят. Мелкие ростки мандрагоры снова весело колосятся, но Молли все равно недовольна.
— Драко, дорогой, почему же так долго?
— Заклинание не работало, — я пожимаю плечами, придавая лицу виноватое выражение. Стандартная отговорка на все времена.
Не хочу ей сознаваться, что мне снова пришлось вручную перекапывать грядку, заново возводить заклинания, удалять прошлый магический слой и опять рассаживать семена, пробивая зелеными росточками землю. И все это из-за ее дегенерата-сынка. Но на рыжего идиота я ей все равно ни за что не пожалуюсь. Много чести.
— Ох, ну иди, отдохни, — внешне она всегда ко мне очень добра. — А когда отдохнешь, не забудь убрать со двора черепки, обработать грядки от гномов, прополоть сорняки, подмести тротуар, разобраться со старым светильником, избавиться от хлама на чердаке. Артур столько туда натаскал…