* * *
Уже не одну неделю транспортер блуждал в снежной мгле. Никто из троих биологов не сомневался, что их давно ищут. С орбитальных станций наверняка уже прочесывают поверхность Рубина. Но непрекращающаяся пурга делает ее оптически непроницаемой, а радиолокационные зондирования в этом нагромождении скал способно выделить только движущиеся объекты. Поэтому транспортер все время должен был двигаться. И все же на полчаса им пришлось остановиться: не просыпался Роберт. По возрасту он был старший. Начало сдавать сердце. Введя лекарство, Имант и Петер энергичными растираниями вернули товарища к жизни, а затем, не сговариваясь, сняли с себя одеяла и, закутав Роберта, снова тронулись в путь. Постепенное непрерывное коченение, отнимая силы, притупляло чувствительность. Труднее всего было заставить себя не смежать веки. Даже применение средств, нейтрализующих токсины продуктов жизнедеятельности, уже почти не помогало. Без длительного сна не удавалось восстановить силы. Но уснуть сейчас - значило больше не проснуться. Когда Имант не сидел за рулем, он невольно возвращался мыслями к СОД. "Спороодежда" стала его навязчивой идеей. Биолог знал, что, замерзая, люди порой теряют рассудок, но он думал о СОД, потому что эти мысли согревали его. "Почему, собственно, комиссия назвала эту одежду спасательной? рассуждал он. - Если нас обнаружат, не понадобится и тюбик с СОД. А если, никому не известно, где мы находимся, - что пользы с того, что спасательная одежда вообще существует? Мое название вернее: "спороодежда" и "споромазь"... Мазь связывает споры, ее удобно хранить, удобно наносить на кожу. И потом..." - Я не сплю, - ответил Имант на толчок в бок и открыл глаза. Впереди пятно освещенное фарами. Слева и справа мгла. "О чем я думал? - вспоминал Имант. - Ах, да, споромазь! В одной ее капле - около ста тысяч спор. И каждая дает начало процессу образования спороодежды. Не слишком ли расточительно? А впрочем, не все ли равно? Ведь даже, если отделить эти споры одну от другой и развеять по ветру, вероятность, что их занесет туда, где они нужны, практически ничтожна... Это, если взять содержимое одного тюбика. Но если рассеять в воздухе такое количество спор, чтобы в километровом слое на каждый кубический сантиметр в среднем пришлось по одной споре, мы были бы спасены". Вскоре несложный расчет показал Иманту, что на Рубине для этой цели понадобилось бы развеять по меньшей мере около тысячи миллиардов тонн спор. В другое время и в другой обстановке Имант первый назвал бы такую идею пустым прожектерством, однако сейчас даже эта грандиозная цифра не удержала его. Он подсчитал, что если уже существующий регенерационный стол площадью в два метра квадратных обеспечивает производительность в один килограмм споромассы в час, то для выращивания тысячи миллиардов тонн споромассы за такое же время понадобится регенерационная площадь вдвое большая поверхности планеты. Но и этот результат не смутил биолога. Он задался недельным сроком, приняв, что фабрика споромассы имеет сто этажей. Теперь предприятие должно было занимать площадь пятьдесят тысяч квадратных километров. Такой результат его опять не устраивал. Тогда Имант увеличил предполагаемый срок производства до года и, учтя возможность спорообразования на вертикальных стенках, получил площадь основания равную всего ста квадратным километрам. На создание такой фабрики в современных условиях потребовалось бы не больше трех месяцев. Споры не боятся перегрузок. Транспортировка их не займет много времени: их отправляли бы через пространственные переходы, как перебрасывают контейнеры с почтой. Возможны и другие варианты: к примеру, выращивание спор на непригодной для жизни планете или размещение фабрики прямо в открытом космосе... Не существовало лишь такого пути, который уже сегодня мог выручить из беды трех исследователей планеты Рубин. Имант отдавал себе отчет в том, что эти выкладки не имели уже отношения к нему самому. Однако уверенный, что рано или поздно, независимо от того, останутся они живы или нет, транспортер будет найден, он включил запись и продиктовал в бортовой журнал стержневую мысль: "Чтобы обезопасить себя от последствий непредвиденных катастроф, связанных с похолоданием климата, человечество должно иметь наготове необходимое количество споромассы СОД для переброски в любой район обитаемой зоны. Сделав запись, он с чувством выполненного долга откинулся на сиденье. И снова на память пришли ассистенты. Иманта поражало, как мало они похожи на людей его поколения. Окажись он сейчас на их месте, не усидел бы на старой обжитой планете в скучных удобных лабораториях. Еще будучи молодым, он любил говорить: "Настоящий мужчина должен тянуться к подвигу, как трава к солнцу". И, дожив до седин, биолог не изменил своему девизу. Он звал ассистентов "друзьями" или "приятелями" просто ради словца. Однажды воспитательные меры Иманта вызвали маленький бунт: "друзья-приятели" обвинили его в "деспотизме", в том, что он использует их, как бездушных роботов. Биолог не стал выслушивать до конца этот лепет, без лишних слов подписал заявления об уходе. Однако "друзей" не манили, как Иманта, "дали неведомые", их устраивала тепличная жизнь... И в этот же день они забрали свои заявления: у них был верный расчет, что биолог первый не выдержит и распрощается с Центром.