Неужели ни у кого в душе не всколыхнется возмущение, никто не восстанет против всей гадости и мерзости, возведенной в ранг благочестия и святости. Неужели два тысячелетия навязчивой трупной рекламы сделали вас нечувствительными к человеконенавистнической библейской пропаганде? И даже древнейшая христианская книга «Откровение» не вызывает в вас настороженности, свойственной разумному существу?
Вот вы сейчас можете обвинить меня в предвзятости и укорить тем, что я не обвиняю ни в чем иудаизм. Обвиняю, еще как обвиняю, но и понимаю, что многое в нем было продиктовано необходимостью сохранения общины. Иудаизм имел смысл в древности. Христианство же никогда не имело смысла из-за последующей церковной цензуры. Оно просто превратилось в механизм управления массами. В очень жестокий механизм. Другие, более древние религии, играли на страхе смерти. Христианство начало играть на «страхе жизни», впервые в истории используя подмену понятий и психологическое давление.
Главный гроб
И жена облечена была в порфиру и багряницу, украшена золотом, драгоценными камнями и жемчугом, и держала золотую чашу в руке своей, наполненную мерзостями и нечистотою блудодейства ее;
И на челе ее написано имя: тайна, Вавилон великий, мать блудницам и мерзостям земным
Не знаю, почему мне вспомнилась эта фраза в то самое время, когда мы подходили к самой крупной жемчужине нашего познавательного путешествия. Но я все шептал эти слова, пока, продираясь через торговые ряды, мы не оказались возле низкой каменной арки, открывающей вход в узкий дворик Храма Гроба Господня. Впрочем, нам тут же пришлось и посторониться, потому что из арки как раз выезжал маленький трактор, волочащий прицеп со строительным мусором. За те полтора часа, что мы пробыли в Храме, тарахтевший трактор просто изводил всех, привозя цемент для реставрации и разъезжая с этим грузом по всему помещению. Крикливые рабочие с грохотом разгружали его и вновь наполняли какой-то арматурой. Словом, шум стоял невообразимый, и никому даже и в голову не пришло, что подобные работы следует проводить ночью, когда туристы уже покидают Старый город и храм остается пустым. Это мелкое хамство администрации немало попортило мне удовольствие.
Храм с пугающим и даже кощунственным названием «Гроб Господен» был построен все в том же четвертом веке, когда христианская церковь начала создавать культ Марии, с этого момента женщины стали активно вводиться в благочестивые мистерии быстрорастущего не по годам монстра, именуемого христианской церковью.
Заслуга обнаружения предполагаемой божьей гробницы принадлежит некой Елене, которой в восемьдесят лет было видение о том, где находится могила Христа. Она приехала в Иерусалим и приказала копать. И копатели ту же обнаружили пещеру, где был похоронен Иисус. Причем, никого не смутило, что копать предлагалось возле Голгофы, и в основании которой захоронений обычно не делали. Хотя, вполне возможно, что Голгофу тоже «назначили» на это место для удобства. Епископ Макарий Иерусалимский, прекрасно осознавая какие дивиденды принесет подобная находка, сразу же объявил пещеру правильной и даже предоставил лейбл INRI, который по преданию был прицеплен к кресту, а вовсе не положен в могилу вместе с телом. Но это такие мелочи, которые настоящему верующему неинтересны. Над святым местом была построена ротонда с кувуклией в центре. Так же, здание храма ухватило и часть предполагаемой Голгофы, потому что без камней куда денешься? Хотя, кусок скалы «запечатанной в храм» никак не мог бы уместить на себе несколько крестов с казненными – он слишком мал. Но так было создано место поклонения. Человечество получило «гроб бессмертного бога» и прекрасное место, где можно было бы помолиться за всех казненных разбойников и душегубов.
Сон святой Елены открыл дорогу целому направлению, которое нынче неотъемлемо от христианской веры – институт видений или явлений. Дева Мария начала являться детям, экзальтированным крестьянкам, солдатам на поле боя. Причем после каждого явление тут же создавался маленький культик (который иногда вырастал в целый культище), тут же писалась икона, посвященная этому событию или образ, увековеченный в статую, всегда с определенными, отличительными от других культов признаками. Увидевший явление тут же причислялся к лику святых и поэтому пантеон все разрастался с минимальными затратами на пропаганду. Во всяком случае, доходы оказывались несравненно выше первоначально затраченных средств.