Иудаизм имеет – верховного бога Яхве, помазанника Моисея и целую кучу пророков, праотцов и праматерей. Молодой религии тоже требовались какие-то персонажи для разнообразия. И вот во втором веке новой эры, по заказу Папы римского, предположительно Пия 1, начинает формироваться культ девы Марии, то есть писатели того времени начинают дружно сочинять ее биографию, благочестивые подвиги, чудеса. И, наконец, к концу четвертого века появляется апокриф «Сказание об успении Марии». Если ты думаешь, что это слишком долгий срок, так я тебя утешу – самое древнее Евангелие от Иоанна написано через сто лет после смерти Христа, а самое свежее от Матфея – через триста. То ли апостолы так долго жили, то ли они вообще здесь не при чем. Реальный вклад, гипотетически, внес только Петр (Симон или Шимон), привезший культ Христа в Рим. Хотя, меня терзают смутные сомнения, что и его заслуги были придуманы лишь триста лет спустя после вышеозначенных событий.
Я, конечно, не богослов и могу только догадываться об истинах причинах того или иного явления в христианстве, но как обычный разумный человек, я умею сопоставлять факты и анализировать их.
О месте захоронения Марии существует две версии. Первая рассказывает нам о том говорит о том, что мать Христа захоронили вместе с ее родителями – Анной и Иоакимом, и мужем - Иосифом. Второй вариант, принципиально отличается от первого, нам сообщают, что ее хоронили апостолы «в новом гробу», то есть в специально отстроенном для ее личного захоронения месте. Не спорю, вторая версия очень благочестивая. Но и явно более поздняя. Поэтому в Иерусалиме гробниц Марии – две. Только прошу тебя не забывать, что даже существование Иисуса до сих пор никак не доказано, что уж говорить о его матери и других родственниках? Поэтому, отдадимся на волю пап и патриархов христианского Рима, придумавших что-то для укрепления собственного престола, потому что в истории с Богородицей, я реально теряю почву под ногами и никак не могу верить в то, во что поверить невозможно, исходя хотя бы уже из того, что генетический анализ останков тогда не существовал. И как, в истлевших за четыре столетия костях, можно было узнать мать Иисуса – я не понимаю. Кстати, нашумевший пояс Богородицы из той же бочки. По преданию, когда вскрыли грот с захоронениями этих четырех достойных людей, то обнаружили в нем «пелена» и дамский пояс. О том, что это захоронение могло принадлежать любой другой иудейской семье, никто как-то не задумался. А ведь по сути, это был древний семейный склеп с похороненными там известными и уважаемыми людьми своего времени. Чего точно нельзя сказать о семье Христа, которая в Иерусалиме не проживала.
Но, как бы там все ни происходило, но нас ведут в первую гробницу Марии, которая нынче находится в собственности Иерусалимского греко-православного патриархата, также ее может использовать Григорианская церковь, чей флаг святого Акопа развевается снаружи, также к богослужениям допущены Сирийская и Коптская церкви и мусульмане, которые являются сейчас церковной гвардией, охраняющей, как сами объекты, так и священнослужителей.
Название «православная» - не совсем верно. Это просто не очень точный перевод на русский язык, с оттенком презрения и даже иногда отвращения к католической церкви. На самом деле, все, так называемые, православные церкви являются детищем Византии и ее патриархов. При расколе, римская церковь стала называть себя католической, что означает «вселенская», а восточная византийская взяла для себя название кафолическая, что означает «вселенская», только с греческим акцентом, где звук «т» произносится как «th». Кстати, именно, из-за особенностей греческого языка мы и получили искаженные названия географических мест и имен, потому что в греческом к тому же еще, нет звука «ш», и все «ш» были заменены на «с».
Церковь это вырублена в скале и располагается над тем самым гротом с костями, о котором я говорил выше. В небольшой храм нужно спускаться по ступенькам. И чем ниже мы спускались, тем большее неприятие я испытывал. Понятно, что хоромы в скале не вырубишь. Но низкие серые потолки, изрытые плесенью и, наверное, для украшения, увешанные кучей разнокалиберных лампад, воздуха точно не прибавляли. Приделы, больше похожие на катакомбы, являли взору неожиданные вещи. В темном углу можно было обнаружить чайник, какие-то доски, мусор. Церковь напоминала вокзал, который сколько ни убирай, чище не станет. Все иконы казались захватанными, залипшими, понятно - если тысячи губ мусолят поверхность, если тысячи рук ежесекундно щупают ее, то как она может выглядеть?