Долго идти не пришлось, через три поворота, которые спускали вниз, я попал в небольшой зал. В центре зала так же сидела мумия. В этот раз она в руках держала посох, и глаза горели красным. Череп увенчивала небольшая корона из костяных пластин. «Твою мать, это же настоящий лич!» — мысли были чуть медленнее ног, которые несли меня прочь из этой пещеры. И в тот момент, когда последнее слово в голове назвало имя монстра, в место, где я ранее стоял, прилетел здоровый огненный шар.
Я несся, стараясь перепрыгивать ловушки, но какие-то все же активировались. Меня спасал тот факт, что я двигался из пещеры и направление их срабатывания было направлено в сторону нежити, что гналась за мной по пятам, попутно бросая огненные шары, как пулемет. Благо поворотов было достаточно, и я успевал скрываться до того, как пламя пожрет меня вместе с населяющими подземелье насекомыми и рептилиями. Время шло, и лич становился все ближе. Его леденящая душу аура стала достигать моей спины все чаще. К моему сожалению, ловушкам, что не сгорали и срабатывали, не удавалось хоть сколько-нибудь задерживать его погоню. До выхода из пещеры оставалось еще далеко, и я понимал, что смерть настигнет меня раньше. Решив совершить самый отчаянный поступок в своей жизни, добежав до развилки, я свернул в туннель, по которому ушли мои компаньоны на верную смерть.
Лич, к сожалению или к счастью, последовал за мной. Причина, почему этот туннель грозил стопроцентной смертью, крылась в том, что было чуть дальше, а именно обилие паутины, которая притаилась в неосвещенных местах. Мой план был прост: я надеялся, что нежить запутается в паутине и, когда не сможет двигаться, станет легкой добычей. Как же я просчитался в своем плане! Вместо того чтобы застревать в паутине, тело нежити покрылось огнем, и он, не сбавляя скорости, сжигая все на своем пути, помчался за мной с большей яростью. Наконец за очередным поворотом показалась комната, слабо освещенная мхом. Мне очень не хотелось встречаться с жителем той комнаты, но выбора не оставалось.
Я влетел на полной скорости, перепрыгивая через темные места на полу, стараясь не попасться в паутину. Как только я отбежал достаточно далеко от входа, я замер и постарался не шевелиться. Спустя десяток секунд в комнату вбежал лич, полыхая, словно факел. Опаленная паутина, которая полыхала за его спиной, придавала ему более воинственный вид. Лич заметил, что я остановился, и сделал то же самое. Видимо, он потратил изрядно маны, пока гнался за мной, потому выключил свой огненный облик, оставшись обмотанным горящей паутиной. Поняв, что бежать мне больше некуда, он сделал несколько шагов в мою сторону и задел ногой сигнальную нить.
С потолка ударила струя паучьего шелка, обволакивая вторженца с головой и туша огонь горящей паутины. Лич, не ожидавший такой дерзости, врубил свою пламенную ауру на полную и бросил огненный шар в потолок. Шар осветил восемь гигантских глаз и парочку жвал толщиной с человека. Выстрелив в шар сгустком шелка и потушив его, с потолка спустился паук, чей размах лап, по моим прикидкам, достигал семи метров. Лич, недовольный таким выпадом, отправил уже пару шаров в паука. Но и они не достигли цели, а вот лапа паука со наотмашь ударила лича в грудь, и тот отлетел к стене.
Мне сложно описывать дальнейший бой, так как это было противостояние огня и паутины, ударов лап и огненных шаров всех форм и размеров. Я тихонечко отполз в угол и, забившись за камень, наблюдал за битвой гагинского паука и огненной нежити с, казалось, бесконечной маной. В удачно подвернувшиеся моменты я перебегал за следующее укрытие, приближаясь к выходу. Глядя на их битву, я понимал, что это не то, что я мог бы вывезти в одиночку. Когда мне оставалось совершить последнюю перебежку до выхода, у лича сдали нервы, и он отправил огненные шары во все стороны, поджигая всю комнату разом. Температура в комнате резко подскочила на пару десятков градусов, и тело членистоногого не выдержало, варясь заживо в хитиновом панцире. В отчаянной попытке нанести удар паук прыгнул на обидчика и придавил его своим телом. Горящие жвала впились в мертвую плоть и разодрали грудную клетку лича. Совершив последнюю самоубийственную атаку, паук таки достал своего обидчика. Лич больше не мог колдовать и, злобно стуча зубами, смотрел в мою сторону. Дождавшись, как сила жара станет меньше, я подполз к полуживой нежити. Было самому смешно от этого определения, но иначе не сказать. Лич сражался с такой яростью, что это вызывало уважение.