Я сел и наблюдал за тем, как взрослый мужик радостно скачет вокруг панциря.
— О, это кто такие? Обратил он внимание на недавний обед паука.
— Мои убийцы, — спокойно ответил я.
— Стоп! А теперь все по порядку. Из Петра моментально улетучился весь алкоголь, и на меня смотрел абсолютно трезвый человек.
Я рассказал ему то, что мне было известно. Так как я не мог подтвердить то, что в случае моей смерти они просто отправились бы за новым тестером ловушек, я сделал предположения, подставив логичные факты. С каждой секундой лицо Петра становилось все более хмурым. Я также рассказал и про подземелье, и как смог его зачистить.
— Но как бы то ни было, в конце я все же решил взять их с собой. Такие дела. Я выдохнул, разводя руками.
— Ох и завидую я тебе, пацан, такое приключение получилось, будет что рассказать детям. А этих, — он пнул ногу дворфу, — свяжем и в сарай пока затащим, утром очухаются, решим что-то. Все же доказать их намерения мы не можем, хочется их версию услышать, а там решим.
Ударив по рукам, я согласился отблагодарить его бутылкой дорогого алкоголя за услуги посредника в продаже добычи. Миры разные, а такса всё одна: магарыч Петровичу, и дело в шляпе.
Глава 11
Первым делом, проснувшись с утра и приведя себя в порядок, я разыскал Петра, и мы отправились в сарай к моим пленникам. Выслушав его план, я согласился на веселый экспромт. Мы зацепили Ринью и, нарядив ее в остроконечную шляпу и балахон, вручили стеклянный шар и корягу, что давно валялась без дела, встроив туда лампочку с батарейкой, придавая солидности нашему фальшивому магу правосудия.
Мы вошли в сарай, и двое бледных связанных проходимцев испуганно хлопали глазами. Посадив Ринью на стул перед ними, Петр начал наш маленький спектакль.
— Уважаемая госпожа дознаватель Ринья! Я прошу вашей могущественной помощи, чтобы узнать правду и определить вину! Эти двое! Вчера! Под видом задания заманили моего ученика в незарегистрированное подземелье! — начал он, воздевая руки к небесам. Это явно придавало пафоса обстановке, но все же он переигрывал.
— Незарегистрированное подземелье, ня! Как они посмели, ня! — она злобно зыркнула в их сторону, скалясь, и коряга в ее руках замигала, придавая ее оскалу злобности.
— Да, уважаемая госпожа дознаватель! И, кроме этого, они вознамерились убить мою кровиночку! Моего дорогого ученика! Того, кого я воспитывал с пеленок и менял ему обосранные подштанники! — картинно пуская слезу, продолжал Петр.
— Убить, ня! Это непростительно, ня! — переходя на визг, подыгрывала Ринья.
— Да! И Вы представляете, госпожа дознаватель? — Он воздел руки к небесам, замолчав.
— Что же, не томите, уважаемый, ня! — понимающе попросила она продолжить его.
— Он смог ценой невероятных усилий и не щадя живота своего спасти этих лиходеев! И в неравном бою! Вы не представляете даже, с кем, с кем! Вырвал победу ценой титанических усилий и моих тренировок! С высокоранговым пещерным пауком! — он уронил голову вниз и всхлипывая ждал реакции Риньи.
— Позвольте, господин Петр, но это же невозможно, ня! Хоть мой артефакт истины и не врет, — она подняла руку с шаром, — но это просто невозможно! На такого монстра нужна группа сильнейших приключенцев, ня! — Она корчила моську, полную растерянности и неверия.
— Позвольте предоставить вам доказательства, о госпожа маг! — и он сдёрнул брезент, за которым красовались куски панциря паука.
— Поразительно, ня! И это они ХОТЕЛИ УБИТЬ ТАКОГО ГЕРОЯ, НЯ! ЧТО СПАС ВЕСЬ ГОРОД, НРЯ!!!! Кха! Кха! — сорвалась она на крик и даже поперхнулась, а ее псевдопосох бешено замигал.
Я стоял в сторонке и ловил приступы стыда за этот спектакль, старательно изображая побитый жизнью кирпич. Знал бы я, что такие таланты пропадают, то открыл бы театр, так безопасней деньги зарабатывать. На недобандитов было больно смотреть. Видимо, это представление нагнало в них столько страха, что душа уже вошла и вышла несколько раз из их тела.
— Быстро отвечайте, ня! Хотели убить героя, ня! Соврете раз — и сразу в рабство на пепельные копи, ня! — Она злобно зыкнула, а я вытащил кляп изо рта Алисы, которая, казалось, напугана больше Семена.
— Мы… Мы… Мы не специально! Молю, не надо в рабство в копи! — разревелась она.
— Возраст! Имя, ня! Место жительства, быстро, ня! Не ответишь — всех родных сгною в кристальных шахтах, ня! — Она стукнула посохом с такой силой, что пыль взметнулась к потолку.
— Алиса, двадцать, из сибирских лесов! Не надо маму, только я виновата, только я… — Она захлебывалась слезами. Что-то ее даже стало жалко. Даже по меркам эльфов она была настолько молода, что погулять одну в таком возрасте вряд ли бы отпустили. А значит, она сбежала, а это уже интересно и многое объясняет.