Произошедшая заминка в развитии советско-южнокорейских связей, по существу – в период «медового месяца» таких взаимоотношений, объяснялась причинами, которые советская сторона в экстазе перестройки просто перестала принимать во внимание. Об этом напомнили профессионалы-дипломаты из Посольства СССР в Японии. В аналитическом материале «К вопросу об экономических связях Южной Кореи с социалистическими странами» от 7 июля 1989 года они справедливо напомнили, что действия самого сеульского правительства негативно сказываются на перспективе развития экономических отношений этой страны с социалистическими странами и прежде всего с СССР. Это правительство в настоящее время «предприняло ряд мер по «упорядочению» двухсторонних связей и усилению контроля над деятельностью фирм на этом направлении. В конце апреля с.г. учрежден координационный комитет по связям с соцстранами. В конце мая с.г. должен был вступить в силу американо-южнокорейский меморандум по вопросу о сотрудничестве в контроле за технологическом экспортом в соцстраны».
Посольство СССР в Японии напомнило, что политическое руководство Южной Кореи испытывает большое давление со стороны США и Японии в вопросах развития торгово-экономических отношений с СССР. Американская администрация по дипломатическим каналам, в т. ч. через посольство США в Сеуле, доводит до южнокорейского руководства озабоченность «поспешностью» южнокорейских фирм в развитии связей с СССР и требует руководствоваться в этом вопросе общей линией Запада. Именно давление со стороны США и Японии стало, в частности, одной из причин отмены планировавшейся поездки южнокорейской экономической делегации в Советский Союз.
В материале Посольства СССР в Японии, со ссылкой на документы самой КОТРА – организации деловых кругов Южной Кореи – партнера ТПП СССР, также указывалось на «тактические неправильные действия ТПП СССР, фактически ориентирующейся на концерн «Хёнде», что вызывает недовольство со стороны других ведущих южнокорейских торгово-промышленных групп».
Обо всем этом стало известно позже. Сразу после возвращения из командировки на Дальний Восток с головой ушел в разбор накопившегося завала текущих дел, которые время от времени дополнялись спецзаданиями самого разнообразного характера.
Израильская эпопея
Если не было срочных дел, В. Е. Голанов предпочитал работать в своем кабинете в присутствии 2–3 «приближенных» сотрудников. Ему нравилось прилюдно разбирать почту, комментировать входящую корреспонденцию, высказывать в этой связи свои критические замечания, рассказывать присутствующим случаи из собственной богатой деловой практики. Ему нравились такие «посиделки». Довольно часто, зайдя к нему по какому-либо служебному вопросу, случалось задерживаться у него в кабинете на пару часов в качестве такого «слушателя». Однако его требовательность к своевременному выполнению поручений не снижалась, какой-либо скидки на время, проведенное его подчиненными в общении с ним, не делалось. Мне вначале такие «сессии» нравились, поскольку они не только подтверждали статус доверительных отношений с Голановым, но и давали много нужной информации, необходимой для быстрейшего вхождения в курс дел Палаты и её взаимоотношениях с другими ведомствами.
В один из последних дней декабря 1988 года, в самом начале своей трудовой деятельности в ТЕШ СССР, зашел к Галанову посоветоваться – что делать с одним новогодним поздравлением, поступившим на имя В. Л. Малькевича. Поздравление пришло от Федерации торговых палат Израиля, и было подписано её президентом Д. Гиллерманом. В то время у Советского Союза не было никаких отношений с этой страной. Более того, СССР на всех международных форумах активно поддерживал арабские страны в их противостоянии с Израилем. Голанов взял у меня эту поздравительную открытку и сказал, что ему нужно посоветоваться с Малькевичем. В тот же день Голанов поручил мне подготовить и направить стандартный ответ Гиллерману, поблагодарив его за поздравление и в свою очередь поздравить его с Новым годом, но за своей подписью, а не Малькевича. Сделал, как было сказано, и забыл об этом в текучке своих дел.