В марте 1989 г. министр экономики Израиля И. Модаи на встрече с руководителем Консульской группы МИД СССР в Тель-Авиве высказался за установление рабочих контактов между ТПП СССР и Федерацией торговых палат Израиля. Министр, как сообщалось, подчеркнул, что такие контакты могут быть весьма полезны, поскольку они, не выводя отношения между странами на государственный уровень, позволят деловым кругам обеих сторон в предварительном порядке ознакомиться с перспективами и формами возможного будущего торгово-экономического сотрудничества. Была ли это инициатива израильтян или наша интерпретация высказываний израильского министра – теперь это особого значения не имеет.
В июне того же года ТПП СССР, согласовав «предложение» израильтян с МИД СССР, приняла в Москве президента Федерации торговых палат Израиля Д. Гиллермана и президента ведущего израильского банка «Леуми». Официально они прибыли в Москву для участия в проходившей в эти дни международной конференции. Переговоры с израильтянами проводили лично В. Малькевич и В. Голанов.
Я не участвовал в том раунде переговоров, но знаю, что они предложили Д. Гиллерману «рассмотреть вопрос о возможности установить непосредственные торгово-экономические связи между израильскими компаниями и советским организациями и предприятиями по советско-южнокорейскому образцу с открытием на взаимной основе представительства Палат в Москве и Тель-Авиве в количестве 2–3 человек, не выводя эти контакты на официальный уровень». Израильтянам была передана копия «Соглашения о взаимном сотрудничестве между Торгово-промышленной палатой СССР и Корейской корпорацией содействия развитию торговли».
Смысл такого осторожного, дозированного подхода к прямым деловым контактам с Израилем по каналам торговых палат преследовал цель свести к минимуму основания для обвинения советской стороны арабскими странами в установлении с Израилем отношений на межгосударственном уровне.
Израильтянам в Москве было также заявлено, что, ввиду сложности обсуждаемого вопроса, его рассмотрение советскими компетентными органами в принципе возможно лишь при официальном обращении израильской стороны по этому поводу. Д. Гиллерман заверил В. Малькевича, что такое обращение поступит к нам незамедлительно после его доклада премьер-министру
Действительно, во второй половине июля в Консульскую группу МИД СССР в Тель-Авиве поступило письмо за подписью заместителя генерального директора МИД Израиля, в котором последний, ссылаясь на полученные указания, официально подтверждал желание израильской стороны рассмотреть вопрос о взаимном учреждении представительства торговых палат в Москве и Тель-Авиве с целью содействия развитию торговли между двумя странами.
Вот теперь все было, вроде бы, готово. Можно приступать к подготовке записки в ЦК КПСС, – как это требовалось, когда речь шла о принятии конкретных практических решений по вопросам, представляющим государственный интерес. Необходимо было получить одобрение Центрального комитета КПСС целесообразности предлагаемых ТПП СССР шагов по установлению непосредственных деловых связей с Израилем, которые помимо прямой экономической выгоды для СССР, как тогда думали, «могут оказать позитивное влияние на отмену поправки Джексона-Вэника, блокирующую развитие советско-американской торговли».
Записка в ЦК, как государственный документ, обычно являла собой конечный продукт коллективного творчества нескольких авторов, а сам процесс её создания чем-то напоминал известную картину написания запорожцами письма турецкому султану Но, конечно, на полном серьезе, без народного юмора и крепких выражений. Базовый каркас записки, в мою бытность, обычно делался на уровне соответствующего управления. Затем первоначальный вариант поступал на конвейер правки, где он безжалостно перекраивался на всех этапах его кабинетного продвижения по пути к столу Председателя президиума ТПП СССР. Там этот проект мог быть доведен до нужной кондиции им лично или с помощью лиц ближайшего окружения, либо, что не исключалось, вернуться на исходную позицию для «капитального ремонта».
В этот раз все прошло сравнительно гладко. Доказательная часть этого документа после многочисленных правок выглядела по советским стандартам бюрократической выразительности весьма внушительно. Посудите сами, там говорилось: «Современный Израиль обладает достаточно широкими экономическими, торговыми и финансовыми возможностями. Он находится в непосредственной географической близости от СССР, а взаимодополняемость экономических структур объективно создает условия для налаживания эффективного и взаимовыгодного товарообмена между Советским Союзом и Израилем». И еще: «На основании тех конкретных предложений, которые поступают к советским организациям и предприятиям от израильских фирм, можно с полной уверенностью предположить, что многие из них представляют большой интерес для нужд нашего народного хозяйства. В частности, израильская технология капельного орошения, компьютеризация агропромышленности, овощеводства и растениеводства, эффективной переработки сырой нефти. Израильтяне заверяют, что могли бы поставлять в Советский Союз высокотехнологические товары широкой номенклатуры в обход запретительных списков КОКОМ. Готовы они и к развитию нетрадиционных форм сотрудничества с советскими предприятиями и организациями, что, учитывая преференциальный торговый режим в отношениях с США и ЕС, могло бы облегчить проникновение наших машинно-технических товаров с совместных с израильскими фирмами предприятий на рынки западных стран».