Пей, веселись, плыви, танцуй,
Всем развлечениям нет конца.
Но только первый поцелуй
Скрепит прекрасные сердца.
Для поиска цветущего папоротника ребята разделились и разбрелись, кто куда. По легенде человек легко сможет найти цветущий папоротник в темноте, так как он сильно светится. Как только ты его увидишь, сразу хватай и беги, что есть силы, а то демон отберет и в Навь тебя отправит. Зато уж если приобретешь сей артефакт, так познаешь все законы мирские.
Однако как бы ребята не старались, но найти светящийся символ мудрости так и не смогли. Как и раньше, в прошлые года. Возможно, легенда — всего лишь легенда…
Когда Анаис вернулась домой, ее ждал дядюшка и сердито смотрел на нее. Веселую, хмельную и влюбленную девушку с порога окатили шквалом гнева и злости:
— Анаис, как ты посмела в такое время разгуливать?! Еще и пила! Такое поведение для молодой девицы, без пяти минут невесты — непозволительно!
— Я… — пыталась оправдаться Анаис.
— А если б они что-то с тобой сделали?! Какой позор был бы! Как распущенная девка себя ведешь!
— Что же мне — в четырех стенах сидеть?! — вспыхнула Анаис. — Все молодые в деревне веселятся, а мне князя на коне ждать что ли?
— Да, сидеть в четырех стенах! Я и так много тебе позволял! Хватит уже! Ты наказана! Я прикажу закрыть твою комнату вплоть до твоего замужества!
— Будто бы меня это остановит! — крикнула Анаис и, поднявшись к себе, с грохотом закрыла дверь и сначала злобно засопела, а потом, вспомнив о прошедшем празднике, улыбнулась во весь рот. Это был самый лучший день в ее жизни. А дядюшка ей просто завидует.
Глава XXIII
Проснувшись рано поутру, Анаис сладко потянулась и взялась за голову. В глазах кружило, летали мушки, а в области висков и затылка ощущалась неприятная похмельная боль. С трудом встав с кровати, Анаис, покачиваясь на ходу, подошла к двери в опочивальню и дернула ручку. Закрыто. Дядя — человек слова. Как и Анаис, потому что это действительно ее никогда не остановит. Дядюшка никогда не знал и не подозревал о ее акробатических способностях. Причесав свои волосы, которые после купания в речке еще больше перестали слушаться, и, одевшись в длинный красный сарафан поверх льняной рубахи, она вылезла из окна и осторожно спустилась на землю. Поправив платье и смахнув с него росу, Анаис самодовольно и бодренько зашагала в сторону поля ведь, несмотря на вчерашнее празднество, работу у подруг никто не отменял.
— Анькаа, можно задать тебе вопрос личного характера? — спросила Чернавка помогающую ей в работе Анаис, не особо аккуратно срезавшую тупым серпом ячмень.
— Спрашиваешь еще, — тяжело дыша, сказала Анаис, смахнув пот со лба. В тот день солнце палило с невероятной мощью и яростью.
— А вот как ты видишь свое будущее? Ближайшее и дальнейшее, возможно…
— Я уже и не знаю! — воскликнула Анаис и, совершенно утомившись, кинула серп наземь и прилегла рядом с ним. — Я так хотела и мечтала о том, чтобы уехать отсюда в родительское поместье. Но теперь я не знаю, чего хочу. У меня здесь подружки, любимый человек и даже иногда невыносимый, вредный дядюшка. Я будто бы и счастлива. А с другой стороны, мне кажется, что я так подвожу своих покойных родителей. Так все сложно!
— Вы с Роггвером действительно очень хорошая пара, — подтвердила Чернавка. — И он тебя всегда сможет защитить. Нет, я понимаю, что ты не менее боевая, но все же! Он сильный и храбрый. Будем надеяться только, что у него хватит смелости также и на то, чтобы просить твоей руки у князя.
— А разве это так важно — выходить замуж? — философствовала Анаис. — Разве нельзя любить человека без этих глупостей?
— Как же по-другому? — ахнула Чернавка. — Нельзя так, это неправильно! Вот Авис попросил моей руки на этой неделе…
— Да ты что!? — воскликнула Анаис. — Чернавка, я так рада за тебя!
— И мы уедем в город после того, как справим свадебку, — продолжила Чернавка. — Ависа зовут быть дьячком в церкви, но обещают, что это только на первых порах. Но все это сделал он ради меня, он сам сказал. Говорит, что у него старшие братья уже остепенились, у них жены есть, и он успел насмотреться на здешний быт. Почему-то он хочет увезти меня из-за своего отца, чтобы я не жила с ним под одной крышей.