Рыжий распахнул глаза.
- Чего?
- Того! Какие-то типы уводят наших лошадей!
- А ты откуда?.. Вот с…ки! Поднимай Ивана! – бросил он уже на ходу, выскакивая в сени, а я затрясла царевича. На то, чтобы разбудить Аньку с Топтыгой и объяснить им, по какому поводу переполох, понадобилось пара минут. Когда же мы втроем появились в сенях, Савва с закушенной губой подпирал лавкой содрогающуюся от тяжелых ударов дверь.
- Поджидали, козьи дети! Я и выйти не успел, а на меня один с дрыном… Еле отбился, а там еще набежало не меньше десятка, Гамаюн им всем в ж...!
Иван побагровел и рванулся к двери.
- Стой! – Савва схватил его за плечо. – Со всеми не сладишь! Начнешь морды бить, они подмогу кликнут, а потом нас же и обвинят!
- Да что у вас, мать вашу, происходит? – возмутилась Анька.
- Кажется, мода грабить путников докатилась и до весленьских земель, - глубокомысленно ответила я.
Топтыга жахнул по двери так, что доски затрещали. С обратной стороны на минуту установилась тишина.
- Эй, да вы чего?! – раненым буйволом проревел царевич.
- Чего, чего? Того! – рявкнула Анька. – Распустил народ, дурень! Вот теперь и плачешься!
- Да я не…
- И ты, и твой папаша, маразматик хренов! Демократия, блин, и гласность! Все, как у нас!
С улицы снова застучали. Дверь в жилые помещения на мгновение приотворилась и тут же захлопнула. Послышался звук задвигаемого засова.
- Мужики, вы чего, белены объелись? – попробовал наладить диалог Савва. – Это ж я, Савка-Злыдень! Я с вашим посадником Пореем пиво пил…
- А Порея сейчас нету, - ответил снаружи тонкий вежливый голос. – Он с мужиками на дальние поляны косить отправился.
Железная аргументация. И не поспоришь: нет руководства – можно спокойно заниматься нелегальным бизнесом.
Иван опять покраснел, а мне в голову пришла неожиданная мысль:
- Савва, а они знают, что здесь царевич?
- А… Нет, вроде.
- Так чего молчишь? Кричи об этом и погромче! – накинулась на него Анька. – Эй, мужики, вы на кого руку подняли? На самого царского сына, Ивана, свет Дарданыча! Да вы знаете, чурки дубовые, чего вам за это будет? Только троньте нас хоть пальцем, сюда мигом вся царская дружина прибудет с воеводой Нофриром во главе! Они, блин, вам устроят месячник культурного обхождения!
- Кровью умоетесь! – зловеще поддержал Савва. – Сами все добро отдать захотите, да поздно будет. За нами уже едут два десятка дружинников данавских с копьями и топорами, они от вашего с… города и щепок не оставят!
Веслени прекратили выламывать дверь и принялись совещаться.
- А чем докажешь, что царевич? – неуверенно спросил тот же голос.
- А ничем, епть! – проорала Анька. – Будут тебе доказательства! Потом! Только ты, урод, их уже не увидишь, потому что останешься без глаз, головы, рук, ног и… Если сейчас же нас не отпустишь…
- Так и не держит вас никто, - окончательно смешался веслень. – Выходите, люди добрые…
Мы переглянулись, Топтыга кивнул, и Савва, убрав лавку в сторону, осторожно приоткрыл двери. Во дворе находилось человек пятнадцать, в основном мужики, кое-кто с топорами, один с оглоблей, еще один с коромыслом. Вперед вышел невысокий щупловатый мужичок, явно не тот, кто вчера открывал нам ворота. Он отвесил поясной поклон и заискивающе произнес, почему-то обращаясь к Савве:
- Уж ты, не серчай, царевич, не признали сразу. Прости нас, Вышнего ради! Не хотели мы тебя обидеть…
- Я с них хренею… - пробормотала подружка, а Савва благосклонно кивнул:
- Прощаю! И обиду помнить не стану, если вы сей же час вернет то, что у нас взяли, и препятствий чинить не станете…
- Не станем! Как Вышний свят, не станем. А вот лошадок ваших, прости… вернуть не можем. Они и нам шибко нужны. Мор у нас был, вся скотина передохла, а работать-то надо… Но вы не серчайте, мы вам путь в село соседнее, Кнутовищи покажем, у них лошади есть, вы там и купите.
- А сами-то чего не купили? – сквозь зубы процедил рыжий.
- Так ведь… - переговорщик развел руками. Действительно, что за глупый вопрос!
На том и порешили. Нас со всяческим пиететом проводили за околицу, прося прощения, не переставая. Наши парни хранили презрительное молчание, предусмотрительно не выпуская мечей из рук, Анька вполголоса возмущалась, а я едва сдерживала неподобающее веселье. Подумать только, царевича, едущего на бранный подвиг, грабят собственные поселяне! В какой сказке такое написано? Ха-ха, что-то не припомню.