Версия вторая, бытовая: яму выкопали кривчане для того, чтобы скрывать следы своих гнусных преступлений. Ну, здесь все логично – и то, что нас выпустили из города без боя и заботливо вывели на дорогу (ведущую к западне), и то, что яма была замаскирована. Все говорит в пользу человеческого фактора, правда, не объясняет, почему яма закрылась… Возможно, задействован какой-то хитрый механизм. В таком случае придется признать, что техника в этом глухом местечке достигла впечатляющих высот… М-м, верится с трудом.
И, наконец, версия третья, сказочная…
Я нахмурилась. Не понятно, почему меня до сих пор тянет на эту тему. Кажется, события последних дней убедительно показали, что на сказки полагаться не стоит, особенно при оценке той или иной жизненной ситуации. Сказка – ложь, как сказал классик. Да, но все же, все же… Что говорится в сказках о таких вот ямах? Ну, или просто ямах? Вроде бы они являются входом в подземный мир, а посему должны быть прикрыты особым камнем (обязательно черным) или на худой конец железной плитой. Я не видела ничего подобного поблизости… Впрочем, железную плиту добрые кривчане могли прибрать для собственных нужд, все-таки металл. Да и черный камень на что-нибудь сгодился бы…
Несмотря ни на что, сказочная теория казалась мне наиболее привлекательной. Почему? Да потому что сказки всегда заканчиваются хорошо. Должны заканчиваться! Мне сейчас очень нужен хороший конец в перспективе – пусть не «они поженились и жили долго и счастливо», сойдет и «они вернулись домой и забыли все случившееся, как страшный сон». А то, что в этом мире сказочные сюжеты несколько отличаются от привычных, не имеет особого значения. Как любит повторять одна из наших преподавательниц, Маша Галкина: музыка не виновата, если фальшивят музыканты (потом она добавляет: «А вы ноктюрн сыграть могли бы на флейтах водосточных труб?», полагая, что этим все объясняется). В общем, третью версию не стоит выпускать из виду, вдруг Анька и парни действительно провалились в Подземное царство? Тогда у меня еще есть шанс увидеть их живыми и невредимыми, ведь сказочные герои оттуда всегда выбираются без потерь.
Придя к такому оптимистичному выводу, я высыпала в рот оставшиеся крошки и отряхнула ладони. За что я люблю подобные логические построения, так это за их благотворное влияние на мою нервную систему. Стоило немного поразмыслить в спокойной обстановке, и руки уже не трясутся, голова ясная, а душа практически готова к подвигу. Что-то мне подсказывает, что мы не первые, кого товарищи из Кривца отправляют по этой дороге, и захлопывающаяся яма – явление отнюдь не одноразовое. Самостоятельно докопаться до нее мне не удалось, значит надо подождать, пока она сама откроется (или ее откроют). Что ж, подожду. Тем более, здесь так хорошо: свежий воздух, птички поют, погода прекрасная. Подумать только, уже целую неделю ни единого намека на дождь! Для наших походов явление просто фантастическое.
От нечего делать я стала рассматривать Саввин лук, вынув его из налучи. Первый раз я держала в руках настоящее оружие, а потому испытывала легкое волнение. Длиной он был, пожалуй, меньше метра, но весил прилично, одной рукой я с трудом его удерживала. Состоял он из нескольких слоев дерева, а по внешней стороне был проклеен тонкими костяными пластинами. Длинные, изогнутые рога с двойными накладками у оконечностей блистали чуть стертой позолотой. При попытке натянуть лук тетива больно ударила по пальцам. «Красивое оружие, - подумала я, дуя на ушибленную конечность. - Красивое и, наверное, дорогое». Стрелять из него я все равно не смогу, но вот использовать в качестве продукта натурального обмена… Уверена, рыжий меня поймет и простит. Колчан со стрелами я отложила в сторону, но потом одну стрелу все-таки достала и, повертев в разные стороны, отломила часть древка с наконечником. Наконечник был довольно длинный, узкий и граненый, получилось что-то вроде заточки, которую я сунула в сапог. Надеюсь, не пригодится.
2.2
Занятая своими делами, я не сразу заметила, что вокруг установилась странная тишина. Птичьи трели стихли, ветер перестал раскачивать верхушки деревьев. Замолкли деловито стрекочущие кузнечики. Даже воздух будто оцепенел, и, прислушавшись, я вдруг уловила в этом тревожном безмолвии негромкое отрывистое тявканье.