- Кх… спасибо, – поперхнулась я. – Все, что ты говоришь, так мило, но…
- Ты сссчитаешь меня милым? – умилился Чудо.
- Да, сейчас… Вчера, сам понимаешь, ты мне таким не казался.
- Я так рад, - тихо повторил змей, блестя всеми глазами. – Видишшшь, твои чувства меняются очень быссстро. Восссможно, ссскоро ты посссмотришшь на меня сссовсем по-другому…
- Возможно, - согласилась я, не желая его огорчать. – Но мне понадобиться время, думаю, очень много времени.
Чудо просиял.
- Правда? Сссначит, ты сссогласссна?!
- На что?
- Ссстать моей шшшеной!
Я покраснела и опустила глаза. Кажется, мой вчерашний выход сразил змея наповал. Что ни говори, а слышать такие вещи все равно приятно! Но не надо забывать, кто именно их произносит – как бы остро ни стояла проблема личной жизни, решить ее таким способом совершенно невозможно.
- Видишь ли, Чудо, - тщательно подбирая слова, начала я, глядя на него сквозь ресницы. – Мне, конечно, очень лестно слышать от тебя такое. Не думай, что я не оценила твоих чувств. Не сомневаюсь, что ты говоришь искренне, и я тебе очень за это благодарна. При других обстоятельствах я бы с радостью ответила тебе тем же, но сейчас… Пойми меня правильно: я – иномирянка, я пришла и ушла, все! У меня семья, друзья, работа, я не могу здесь остаться. Потом мы с тобой так мало знакомы… Да практически незнакомы, только-только встретились! Ты ничего обо мне не знаешь.
- У нассс будет время, чтобы уссснать друг друга получшшше! – заверил меня змей, преданно извиваясь всеми шеями.
Я подавила вздох.
- Не думаю. У меня сейчас вообще нет времени на сердечные отношения. Мои подруги пропали, я должна их найти. А потом, извини, мы все вместе вернемся домой, в наш мир.
- Ты не сссможешь вернутьссся в свой мир сссмеей! – шикнул Чудо. – Ты исссменишьссся полноссстью, расссве не понимаешь? Твоя сссемья, твои друссья, они тебя не примут!
Я раздраженно обрывала головки у цветов. Ну, положим, мама примет меня в любом обличье, а вот знакомые и коллеги по работе – те вряд ли. Змей прав! И это очень злит, но лучше мне сдержаться. Все-таки я пока еще человек, и насколько это от меня зависит, собираюсь оставаться им как можно дольше!
- Спасибо, что ты об этом упомянул. Возможно, я и стану змеей, но, надеюсь, это случится не так скоро. И пока я – человек, а ты – змей, ни о какой совместной жизни не может быть и речи!
- Но это ссскоро пройдет…
- Как скоро? – напрямик спросила я.
Змей отвел глаза.
- Не ссснаю… Сегодня, ссавтра… Ссмеиный яд действует быссстро, ты уже давно должна была обратитьссся. Восссможно, колдовссство Кощея этому помешшшало, но теперь уже не мешшшает. Ты и сссама это чувствуешь! Очень ссскоро у тебя будет первая линька, ты сссбросссишь ссстарую человеческую кожу и станешь настоящей змеей.
На моих глазах снова навернулись слезы, и я опустила голову, чтобы их скрыть. Сознание неотвратимости происходящего вызвало у меня прилив такой тоски, что хотелось завыть в голос. Может, зря я сопротивляюсь неизбежному? Может, мне действительно лучше принять предложение Чуда, пока он не передумал? Я пристально вгляделась в кавалера. Нет, для змея он совсем не плох – стройный, гладкокожий, видно, что следит за своей внешностью. И пять голов ему очень идут. И он такой внимательный, заботливый, цветы мне принес (ума не приложу, как в здешнем лесу можно было их найти!). Муж из него выйдет неплохой, это точно…
Я набрала полную грудь воздуха, как перед прыжком в воду.
- Спасибо, Чудо, что просветил! Ты прав… наверное… - На этом воздух кончился, и я растерянно заморгала, не зная, что еще добавить. Змей сочувственно погладил меня по плечу, заставив болезненно сморщиться.
- Не перешшшивай! Сссмеем быть горассдо лучше, чем человеком. Мы живем в десссять рассс дольше и до конца жизни сссохраняем сссдравый ум и всссе сссилы. Нассс мало, мы не убиваем друг друга, а с людьми при желании можно вообще не вссстречатьсся! Чессстно говоря, я людей не ссслишком привечаю…
«Я их просто ем!» - мысленно закончила я, глядя на него с невольной неприязнью. Картина вчерашнего жертвоприношения снова встала у меня перед глазами. Неужели и мне суждено будет играть роль злобного божка в какой-нибудь глухой лесной деревушке, запугивая селян и требуя себе в жертву юношей-девственников?