Ягина, скрестив руки на груди, буквально ела меня глазами. Удивительные у нее были глаза – светлые-светлые, будто выцветшие, они в какой-то момент словно наливались яркой прозрачной синевой и начинали сверкать, как драгоценные камни.
- Подумала? А теперь вот скажи, что вы в этом деле ни пришей кобыле хвост!
- Все равно! – упрямо заявила я. – Будем придерживаться фактов. Что сделано, то сделано, Кощея вернуть в могилу мы все равно не сможем. Да и как вы себе это представляете?
- Куда тебе против Кощея! Однако ж за подруженькой к нему отправиться не побоялась!
- Ни к нему, а на его территорию. Это разные вещи. К тому же, во-первых, я была не одна, а во-вторых, я еще ничего про ваши дела не знала.
- Теперь знаешь! – подковырнула ведунья. – Что же не пойдешь дальше?
Я скуксилась.
- Пойду… куда я денусь… А раз вы сказали, что Анька тоже в Темном царстве, значит тем более надо идти.
Ягина сочувственно похлопала меня по руке.
- А может, ну его, это царство? – тихо предложила она. – Оставайся! Вдвоем жить станем, все ж веселее… Или за Чудушко замуж выходи! Будешь жить-поживать, змееночков народишь… Как одной в дорогу-то дальнюю? Сама вот-вот змеей обернешься, помощь тебе нужна не меньше, чем подружкам.
- Спасибо, я поняла, – голос мой все-таки дрогнул. – Кстати, о помощи… Вы не знаете, есть ли средство от превращения в змею?
Глаза у Ягины потускнели.
- Есть, как не быть. Вода живая! Верное средство, вернее не бывает.
- Да? А где ее взять?
- Знамо, где – в Ирие пресветлом.
- Ирий – это далеко?
- Далеко ли, близко ли, да только пешему туда не пройти, и конному не проехать. Все дороженьки туда заколодели, заколодели да замуравели. Горы путь заступают, реки путь преграждают, звери лютые да василиски пройти не дают…
- Издеваетесь?
- Правду говорю! – притворно обиделась Ягина. – В Ирийский сад человеку не попасть, водицы из-под Бел-горюч Камня не испить. Есть, правда, еще Синь-горюч Камень, что при рождении выпал из рук внука великой Амуны, коровы небесной…
- До него хотя бы добраться можно?!
- Можно… кабы знать, где он упал!
Я скрипнула зубами, буквально кожей чувствуя, что меня разводят, как густую простоквашу.
- Ладно, что за внук его уронил, как зовут, где искать?
- Ох, да кабы один внучок у Амуны был! Их же, Маринушка, не меньше десятка, вот и пойми, кто да когда…
Вырвавшееся у меня проклятье снесло в сторону черного ворона, который по-собачьи умильно заглядывал мне в глаза, выпрашивая вкусненькое. Проклятье не содержало ничего, кроме наименования любимого Анькиного растения, и было безвредным по сути. Другое дело – сопровождавший его сгусток пламени, который подпалил расстеленную на земле скатерть. Сама я ничего подобного не ожидала и поперхнулась от неожиданности, а потом раскашлялась, брызгая во все стороны искрами и слезами. От меня снова повалил дым, судя по ощущениям – из ушей.
Ягина хладнокровно забила пламя снятым с ноги сапожком, потом протянула мне кружку с водой. Я отхлебнула и тут же сплюнула на землю. Послевкусие образовалось такое, словно я жевала головешки и запивала их соляркой, а слезы при вытирании их рукавом оставляли на ткани черные подпалины.
- Ты бы, девица, не ярилась так, – строго сказала ведунья. – Гнев до добра не доводит. А змея наружу выпустишь, так он там и останется.
- Спасибо за совет. Может быть, тогда подскажете, как затормозить превращение? Остановить, я так понимаю, уже не получится…
- Ты, милая, надежды не теряй, помощь-то, она всегда придет, если нужно. Тут главное, не сплоховать да распознать ее в облике незнакомом… А что до средства волшебного, так я тебе его вчера дала – мой медок!
- А… что-нибудь безалкогольное?
- Обижаешь! Лучше моего меда все равно ничего нет! И змея в тебе прижмет, и настроение поднимет. А уж как ты плясала вчера – вон у Чудушки глазоньки его янтарные чуть на землю не попадали. В самое сердце сразила черна молодца хвостатого! А под конец ты походкой своей бесстыдной как пошла – у меня аж в груди захолонуло! Где только выучилась такому непотребству? Однако ж смотреть приятно… У вас в мире все так танцуют?
- Бывает и хуже, - я не стала вдаваться в подробности. Повезло впечатлительным зрителям, что я под влиянием алкогольных паров не завернула стриптиз, ограничившись скромным, почти пуританским танцем на столе. – Скажите, Ягина, почему вас зовут Бабой Ягой?
- Кто зовет? – удивилась ведунья. – Да и какая я тебе Баба Яга? Та, знаешь, какова была? У-у… Морда длинная, зубы острые, нос в потолок врос, глаза по яйцу. Сама дурная, лохматая, космы седые по ветру стелются… Но характер золотой! Никому никогда слова плохого не сказала, а если за советом приходили, то всегда помогала. И чародейка была знатная, я ей не чета. Тоже вот в избушке жила, в самой чаще непролазной, да и где же ей еще жить-то было, с такой внешностью? Скромная она была, стеснительная, через что и страдала сильно… О ней уже лет семьсот ничего не слышно. А что меня народ Ягой величает, так имена у нас созвучны. Мы с ней родственницы, правда, дальние… А так совсем не похожи!