Дику показалось, что глаза говорившего слишком неестественно горели и блестели лихорадочным светом. Высокий американец дрожал — от возбуждения ли, от лихорадки, от того и другого вместе. Дик подумал, что было начало апреля, первого малярийного месяца, и что, наверное, и ему не избежать злой лихорадки после сегодняшней ночи…
— А теперь надо еще немного пострелять перед сном. Вам же придется провести ночь тут. На вашем месте я не попытался бы бежать: Рэм-Дас еще не превзойден в умении владеть ножом, да и джунгли ночью не очень приятное место для прогулок. Этот, старый храм менее опасен, хотя, конечно, вам, может быть, и придется познакомиться с одной или двумя кобрами — они любят старые брошенные храмы, ха, ха, ха! — С этими словами Дженнисон исчез в темноте леса.
«Ну, попал же я в ловушку!» — подумал Дик.
Оба гурки сидели на полу, у входа в храм, недвижимы, как изваяния, как идолы. Снаружи постепенно просыпалась ночная жизнь джунглей. Слух Дика уловил протяжный вой шакалов и отдаленное «аургх-х!» рассерженного тигра, упустившего свою добычу. Слоны трубили вдали. Повеял легкий ветерок и зашелестел в стенах развалин.
«Несчастный! — думал Дик. — Лихорадка уже схватила его, через день-два он будет уже лежать пластом!»
Он все больше убеждался, что Дженнисон говорил с ним, будучи уже в бреду. Ведь не мог же здоровый человек говорить о том, что им найдено одно из слоновьих кладбищ. Их, по слухам, по всей Индии было не больше двенадцати, и никто из седоголовых охотников на слонов ни разу не видел их, не видели тех кладбищ и их деды… О них рассказывали только шепотом, сидя у костра. Однажды, вспомнил Дик, один из старых карнаков — погонщиков слонов рассказывал, что умиравший уже от старости слон разорвал цепи, вырвался и убежал в джунгли, чтобы умереть на своем кладбище. Все охотники знали, что тяжело, смертельно раненные слоны всегда скрываются в дебрях джунглей, и их никогда потом нельзя найти. Но чтобы Дженнисон нашел такое кладбище… Нервы Дика были напряжены так, что он слышал малейший шорох, чувствовал малейшее колебание воздуха. Сзади у стены стояло полуразрушенное изображение Будды. У Дика сердце дрогнуло, когда он разобрал на полу тени двух больших кобр. Он видел, как блестели их маленькие бисеринки-глаза, как переливались их черно-зеленые шкуры. Одна из них поползла около самой нога Дика, и, когда он инстинктивно отдернул ногу, змея поднялась и злобно зашипела, но двинулась еще дальше. За первыми двумя появились еще три, потом еще и еще. Весь освещенный луной пол храма как будто ощетинился поднятыми головками кобр. Они были так близко от Дика, что он ясно видел дрожание их молниеносно высовывающихся раздвоенных языков, видел их раскачивающиеся тела. Им начало овладевать бессмысленное, как он это сам понимал, желание броситься вон из храма, прочь от этих зачаровывающих глаз кобр. Но он знал, что при малейшем намеке на движение ядовитые зубы кобр вопьются в его тело. И поэтому он сидел неподвижно, чувствуя, что члены его немеют, что судорога начинает сводить ногу, около которой свернулась змея. Он, казалось, чувствовал холод ее тела через толстую кожу сапога.
Один из гурков в это время обернулся и вскочил с криком дикого ужаса В ту же секунду ближайшая к нему кобра вытянулась, как струна, и стрелой метнулась к нему. Он высоко подпрыгнул, и она пронеслась под самой его босой ногой. В один миг в храме не стало ни одного гурка — оба удрали со всех ног.
Странный шелест наполнил храм, когда зашевелилось рассерженное гнездо кобр. Этот шелест и биение собственного сердца были единственные звуки, доносившиеся до слуха Дика. Все тело его ныло. В горле мучительно пересохло и как-то странно щекотало. Капля нота медленно стекала по щеке и обжигала кожу, как огнем. Он боялся закрыть глаза, чтобы не быть неожиданно укушенным коброй.
Снаружи в это время раздались тяжелые шаги и треск и шум ломающихся ветвей. Что-то тяжелое прокладывало себе дорогу по джунглям и было уже у самого храма. Еле заметно повернув голову, Дик стал смотреть в окно. Луна уже высоко поднялась на небе и заливала землю ярким, холодным сиянием.
Из темной чащи леса, на глазах у Дика, вышел огромный слон и тяжелым, грузным шагом, пошатываясь, прошел по открытой поляне к водоему. Прислонившись к арке храма, как бы ища опоры, стояло огромное животное у колодца и жадно пило свежую воду. Потом, набрав полный хобот воды, оно с тихим стоном обдало струей воды свой левый бок. Дик видел, что вода, стекающая по его ноге, была пунцовой. В то же время он заметил, что уши слона были изорваны.