Один рассказчик сменял другого, и Всеволод услышал легенду, как Сосруко добыл красавицу Бадах:
- В Стране Нартов славилась красотой Бадах, дочь Джилахстана. "Днем она солнце, а ночью - луна", - так говорили о ней нарты. Радостно любовался старый Джилахстан красотой своей дочери, но мало-помалу эта радость обратилась в кичливость. "Не родился еще человек, достойный стать женихом моей дочери", - хвастался он всюду, и слова его достигли ушей Сосруко. Решил Сосруко отправиться в путь, поглядеть - вправду ли так красива Бадах, как о ней говорят.
Вот едет Сосруко на своем Тхожее, едет-скачет и видит: расходятся в разные стороны три дороги, а на распутье сидит пастух Куйцук, и вокруг него пасутся козы.
- Желаю тебе счастливого дня! - приветствовал его Сосруко.
- И мы - и я, и козы - желаем тебе счастливого" дня! - отвечал Куйцук.
Он был печален, ибо недавно овдовел: умерла нартская девушка, которую дал ему в жены Сосруко, освободив ее из неволи.
- Какие новости в наших краях? - спросил Сосруко. - Ты ведь сидишь на развилине трех дорог, стало быть, ни одна новость не минует тебя.
- Утроба моя всегда пуста, а уши полны новостями, - сказал Куйцук. - Я даже знаю, по какой причине ты отправился в путь. Но ты опоздал. Много нартов опередило тебя, и цель у всех одна: коновязь Джилах стана. Среди нартских витязей, поскакавших к Джилахстану, найдешь ты и Шауея, сына Канжа, и Батараза, сына Химиша, и славного Бадыноко. Я бы тоже туда отправился, да не знаю, на кого оставить своих коз. Думаю: ну, не выдадут за меня Бадах, зато я хоть раз взгляну на ее красоту!
- А почему не выдадут? Надо испытать свое счастье. Давай поедем вместе.
- Нет, Сосруко, не поеду я с тобой. Надменная Бадах отказывает сильнейшим нартским витязям. Мне ли, простому пастуху, тягаться с ними? Даром, что ли, свою честь позорить, честь пастуха коз? Вот сижу я на развилине трех дорог, и мимо меня скачут нартские витязи, скачут во весь опор, гордо сидя в седле, не удостаивая меня своим взглядом.
Зато с какой гордостью смотрю я на них, когда они возвращаются с поникшими головами, с печалью во взоре, а кони их, опустив челки к земле, еле-еле волочат ноги! И я сразу вижу: вот этому не дали взглянуть на Бадах и выпроводили вон, вот этого не пустили дальше кунацкой, а перед этим даже ворота в крепость не открыли!
Потому что такова красавица Бадах: сидит она в башне и смотрит на приезжающих всадников. Не понравится ей всадник - его и в крепость не пустят, а понравится издали - его ведут во двор, и тут-то Бадах, разглядев его поближе, велит его прогнать, даже не пригласив в кунацкую.