Все благочиние блюдем, а жизнь как то скучно мимо пролетает, мало новых ярких красок и переживаний, нет такого разнообразия как у этих людей. "Quod licet lovi, non licet bovi", что дозволено Юпитеру, не дозволено быку. Как то это Настя не справедливо.- грустно посетовал Мстислав. Княгиня села рядом с ним, налила себе вина, и стала внимательно рассматривать мозаику.
- Ну можно разок вот так попробовать, и как там вон. А это что он делает?-
- А на что это похоже? Да душа моя, именно то самое и делает.-
- Да ты что? Ха - ха - ха. Ну если ты мне такое сделаешь, то тогда тебе вот это сделаю. Но только один раз, что бы попробовать, и больше не мылься.
- А вдруг тебе понравится?
- Не думаю. Хотя попробуем, а там видно будет. Ты кстати как себя чувствуешь?-
- Да отлично чувствую, голова вроде давно уже не болела, и бессонницы нет. Вообще чувствую себя как тогда перед свадьбой, когда нас познакомили, и мы на лодке плавали.
- Ты тогда еще кувшинки мне у затона собирал, и в воду плюхнулся. Потом рубаху с портами сушил, не хотел перед моими родителями в мокром предстать. Хотя кувшинки того стоили, красивые были. А стихи какие красивые мне тогда читал, я вообще восточной поэзии не знала, все рыцарские баллады и романы из Европы читала, что отцу купцы от балтов, прусов или ляхов привозили.
- Да, хорошие были деньки. Ты была вся такая полная соблазнов, румяная, просто кровь с молоком. Меня к тебе тянуло как пчелку на цветок.
- А сейчас чем я тебе не такая? Пошли в опочивальню уж распутство Богов греческих пробовать, пчелка ты моя великовозрастная.- озорно засмеялась Анастасия и потянула Мстислава в опочивальню.
После этого разговора Анастасия с Мстиславом перепробовали почти все, что было изображено на множестве рельефов и мозаиках, изображавших распутство античной эпохи. Но молодецкая прыть Князя все не ослабевала.
Однажды, после вечерней трапезы, Мстислав с Анастасией переодевшись сарацинами, и скрывая нижнюю часть лица, пошли по распутным местам Тмутаракани, начав с портовых таверн. Они выбирали себе юношей с девушками и поднявшись в отдельные покои, наблюдали за их любовными ласками. Увидев что либо новое для себя, и ранее не изведанное, Княжеская чета по возвращении в Акрополь, осторожно пробовала вносить новизну в свою любовную близость.
Незадолго перед Крещением лед в проливе и на море окреп достаточно, что бы везти мёд хазарам. Тогда в очень теплом месте на кухне, свеи составили два десятка больших горшков, чтобы мёд стал жидким, и Рада смогла равномерно подмешать туда свое зелье. Когда все было готово, медовый караван из десятка волокуш направился к той части восточного побережья Сурожского моря, где была Ставка Кагана.
В это время Мстислав распорядился повсеместно на треть снизить стоимость пива, и медовуха перестала пользоваться большим спросом. В тоже самое время из Белой Вежи по зимнику везли на санях в Тмутаракань еще сорок больших горшков отличного мёда, что бы сделать хазарскую жизнь на много слаще, а себе тем самым упростить будущую победу над ними.
Степное воинство Тмутаракани тем временем большими уверенными шагами превращалось в рать превосходных лихих наездников. На своих отличных молодых лошадях, не взирая на холод, снегопады и метели каждый день по бескрайним заснеженным степным просторам проносились сотни и тысячи витязей, оттачивая до совершенства свое мастерство.
Ратибор был искренне рад новости, что у Рады с братьями все хорошо, и она коварную хитрость на погибель хазарам придумала. Деталей этой хитрости славный русский витязь не знал, но тот факт, что Мстислав затребовал от него так много столь ценного зимой мёда, ясно доказывал, что задуманное им, должно быть поистине грандиозным и очень эффективным.
А Рада тем временем вместе с братьями, Софронией и Любиславом буквально через день ездила на охоту, где всякий раз им сопутствовала удача, и они с добытыми трофеями затем весело кутили в Свейской Слободе. Всем вокруг казалось, что удача на охоте, всецело заслуга Сапика, но Всеволод с Бориславом то отлично знали, что стоит Раде учуять лютого зверя, так она способна или прочь его прогнать, или же наоборот к себе приманить.
Но эти свои догадки, как и секрет везения при игре в кости, муромцы конечно же держали в огромной тайне, совсем не желая что бы кто чужой об этом пронюхал. В Тмутаракань они почти не наведывались, имея все нужное на Постоялом дворе, часто поигрывая с приезжими издалека торговцами.
Хазарские лазутчики докладывали в Ставку кагана, что в связи с дешевизной пива, медовуху в Тмутаракани почти перестали варить, и мёда стало в избытке. Цены заметно снизились, но не очень сильно, и торговцы держа свою цену терпят значительные убытки. Поэтому для хазар не стало большой неожиданностью, когда ледорубы из Тмутаракани, по льду на волокушах привезли для продажи двадцать больших горшков отличного и не дорогого мёда.