Горючая смесь через щели в полу и в каменной кладке, медленно протекла до самого основания башен, которые запылали как связки сухого хвороста. Ту башню, в которой располагались городские ворота, тоже объяло пламя, и в скором времени добралось до самих ворот. Внутри самого города начинали гореть дома.
Но были еще и другие башни с воротами, а на стенах города стояли отряды лучников. Напуганные разрушительной силой метательных машин, грузины яростно помчались на ромеев, стремясь во что бы то ни стало, их разрушить.
Первый удар нанесла грузинская конница, намереваясь смять ряды ромеев в центре, и проложить путь бегущей за ними пехоте. Ромеи встретили всадников тысячей смертоносных стрел своих арбалетов, а плотные ряды ощетинившейся копьями пехоты внезапно расступились, пропуская всадников в тыл.
Тут же грузинскую конницу встретила ощетинившаяся копьями "стена щитов" Тмутараканских моряков, а с двух сторон, сметая все на своем пути, по грузинам ударила яростная конница Люта. Пропустив врага ряды пехоты ромеев тут же сомкнулись, а их задние ряды ударили в спину грузинских всадников, завершив их полное окружение. И сразу же началась безжалостная резня попавшей в ловушку вражеской конницы.
Пехота своими копьями забивала лошадей словно на мясо, лучники почти в упор расстреливали всадников, а плотные ряды тмутараканской конницы крушили все на своем пути тяжелыми секирами и грозными кистенями. Крайне редко грузинам удавалось своим оружием пробить добротные доспехи тмутараканских всадников и лошадей, нанося лишь неглубокие легкие ранения. Самих же грузин выкашивали словно траву на покосе, и они падали на напоминавшую сплошное кровавое болото, залитую кровью землю, погибая под копытами лошадей.
Пока тмутараканцы в тылу расправлялись с грузинской конницей, вражеская пехота яростно набросилась на плотные ряды ромеев. И тут же в самую гущу грузинского войска полетели горящие горшки с земляным маслом, которые разбивались о их доспехи, и превращали всех вокруг в живые факелы.
Крики сотен раненых, предсмертные стоны гибнущих и громкая ругань тысяч сражающихся, вместе с грохотом щитов и лязгом оружия, царили над полем боя. Надежда грузин добраться до ненавистных вражеских машин, таяла прямо на глазах, их сердцами овладевал ужас и отчаяние, лишая сил и воли к борьбе с вроде бы малочисленным, но сильным и умелым врагом.
На горе грузин вернулась конница ромеев, и плотным журавлиным клином ударила в тыл вражеской пехоты, сминая их разрозненные ряды. С конницей грузин тем временем было уже окончательно покончено. Ряды пехоты ромеев расступились, и из образовавшейся бреши смертоносным железным потоком, на покрытых броней лошадях, с жуткими воинственными воплями, словно бурных горный поток, хлынула конница Люта.
Увидев яростных женщин в забрызганных кровью доспехах, которые неслись на них, размахивая своим окровавленным оружием, враги решили, что грозные амазонки древности восстали из небытия, чтобы обрушить силу своего оружия на их несчастные головы. А когда вслед за конницей ринулись ведомые Лютом моряки, грузины попытались бежать.
Обреченные на погибель набожные защитники Поти, приняли сжимавшего в своих руках пару окровавленных мечей Люта, который в залитых кровью доспехах ярла Бьёрна прорубался сквозь их ряды рассекая на части всех перед собой, за какого то великана из преисподней, посланного им в наказание за грехи.
Конница ромеев пресекла любые попытки бегства, а ромейская пехота теснила грузин с флангов. Со стороны реки плотной стеной, вырезая всех на своем пути шли тмутараканские моряки, а в самой гуще врагов яростно буйствовал Лют со своей конницей.
Спустя десять минут с войском защитников Поти было покончено, раненые воины и моряки вернулись в лагерь, а оставшиеся на поле боя перевели дух, и приготовились передвигать метательные машины ближе к городу. Теперь ромеи готовились стрелять по оставшимся башням, и узким улицам города, где оставшиеся жители спешно возводили преграды, и раздавали оружие, всем способным его держать.
Город продолжал гореть, пламя с одного здания перекидывалось на другое, а люди вместо того, чтобы их тушить, спешно выносили все самое ценное и спасались в южной части города. Штурмовать Поти было опасно, из-за метательных машин на башнях, и лучников городской стражи, которые не принимали участия в прошедшем сражении.
Передвинув метательные машины, ромеи уничтожили еще три крепостные башни, и решили вернуться в лагерь. К тому времени туда пригнали скот из ближайших разоренных деревень, руины которых дымились вдалеке, и готовили знатное пиршество. Штурм города решили продолжить завтра, и все воины были заняты чисткой от сгустков вражеской крови своего оружия с доспехами.