В этот момент бой барабанов резко стих, скутаты тут же присели, а лучники в упор начали расстреливать бегущих на них грузин. Каждый ряд лучников выпустив по стреле разворачивался, затем проходил мимо плотных рядов своих товарищей, чтобы стать за их спинами, и приготовиться к новому выстрелу.
Все действия ромеев были настолько четкими и отлаженными, даже как будто немного ленивыми, но очень эффективными, словно один гигантский механизм смерти. Безжалостно расстреляв первые ряды грузинской пехоты, лучники продолжили свое неторопливое отступление, усыпав поле боя десятками тысяч вражеских тел, и когда жалкие остатки некогда грозной грузинской пехоты, достигли первого ряда скутатов, те резко встали, и перед грузинами мгновенно выросла "стена щитов".
Словно морская волна на скалистый берег, грузины нахлынули на ощетинившийся четырьмя тысячами копий непреодолимый плотный строй ненавистных врагов, и окропив их наконечники своей горячей кровью, с предсмертными стонами и криками, рухнули поверженными на помятую траву.
Но следом неслись тысячи наемников, центр имперского войска отступал, а вся армия Василия, медленно перестраивалась в форму подковы, заманивая врага в её центр. Смертоносные стрелы ромеев продолжали свистеть, плохо защищенные ряды наемников редели еще быстрее чем пехотинцы князя Багваши, и вдруг по сигналу Императора, часть пехоты с флангов его войска начала стремительно сходиться к центру, а десятитысячная тяжелая конница правого фланга ударила в тыл бегущих наемников, просто сметая их на своем пути, и втаптывая в землю копытами лошадей. К крикам и стонам еще добавился зловещий хруст костей, и тяжелый запах раздавленных, залитых кровью тел.
Тяжелая пехота с флангов продолжала двигаться в цент сражения, замыкая окружение наемников, в центре которых сбивая с ног и давя копытами лошадей всех на своем пути, неистовствовали закованные в броню катафрактарии. Лучники тем временем стремительно перебегали из центра на левый фланг, готовясь обстреливать своими стрелами крестьян князя Курси.
В этот момент князь Курси приказал крестьянам с копьями наперевес броситься на выручку окруженным наемникам. Забросив свои большие деревянные щиты за спины, и крепко сжимая в обеих руках длинные копья, около тридцати тысяч крестьян смело побежали на грозного врага.
Император Василий долго ждал именно этого хода от своего врага. Тут же по его команде прозвучал сигнал, и плотные ряды скутатов в миг перестроились "черепахой" прикрывая свои головы щитами. Лучники ловко вскарабкались на верхние щиты, и начали с высоты человеческого роста расстреливать наемников, и бегущих по полю крестьян.
Пока беззащитные крестьяне, чья броня состояла из пропитанных смолой бычьих шкур, бежали и с криками гибли под ливнем смертоносных стрел, окружение наемников завершилось, и началась безжалостная резня. Не было и пяточка земли, где бы не лежали трупы поверженных грузин.
Тысячи раненых с жуткими криками от страшной боли гибли под ударами тяжелых секир и копытами лошадей катафрактариев. Вся земля на поле боя была залита липкой человеческой кровью. Видя все это, Царь Георгий со своей конницей покинул место сражения, и помчался в Кутаиси, а князь Курси из гущи боя, взглядом прощался со своим повелителем, так и не решившимся послать в бой всадников.
Увидев, что их Царь покинул поле боя, крестьяне побросав копья стали разбегаться во все стороны, и лишь небольшая кучка вокруг Князя гибла под безжалостными стрелами ромеев. Через несколько минут, и с ними было покончено. Император Василий ликовал, потеряв меньше тысячи своих воинов, он в пух и прах разгромил вражеское войско, похоронив под горами трупов двух лучших военачальников Грузии.
Тяжелой коннице было не угнаться за убегающим Царем, и Василий не стал его преследовать. Кое как отловив большую часть разбежавшихся крестьян, их заставили хоронить покойников, а на пересечении дорог, ведущих к побережью и в Тбилиси, Имперская армия устроила укрепленный лагерь. Из этого лагеря Василий начал устраивать разорительные набеги на граничащие с землями Тао провинции, которые продолжались до первых чисел декабря.
Между тем он укрепил тайные связи с армянскими общинами городов Юго - Западной Грузии, и оказал поддержку крестьянам области Тао. Но перед наступлением холодов, в первых числах декабря Император отвел большую часть своей армии на зимовку в Трапезунд и Феодосиополь, чем собственно и завершил победоносную кампанию 1021 года.