Читал Мстислав очень много, и все о изобретениях восточных мастеров, полюбил он и поэтов сарацинских, что батюшке его было не по нраву, тот даже перечитывал за сыном книги, дабы укоряя его не выглядеть в глазах потомка неучем.
Но больше всего любил Мстислав читать о спортивных состязаниях разных народов, победители которых пользовались на Востоке таким почетом, что грозные правители со своей властью, меркли на их фоне. Ибо добрая слава, мудрое слово, и удаль молодецкая, ценилась там превыше богатства, власти и древней родословной.
Когда Мстиславу доложили что в посольстве за невестой его Анастасией, один из гридней в неё влюбился, и все ждали сурового наказания за дерзость, он назначил того гридня после свадьбы, пожизненным стражем супруги, ибо решил, что нет на свете другого человека, который бы её оберегал как надобно в его отсутствие.
- За каждую слезинку Княгини ты лоханью своей крови отплатишь. Тварь ты неблагодарная. Ангел красоты неземной с небес сошел, чтобы стать матерью твоих детей, а ты этого не ценишь. По деревням и тавернам с девками распутными блудишь! Давил, и буду давить тебя пока жив.- многократно зло твердил Лют своему Князю во время борцовских поединков.
- Ты знаешь, как я тебя ненавижу, и что люблю твою жену больше жизни. Отчего ты меня не убьешь?- один раз за всю жизнь спросил Мстислава Лют.
- Я на себе ношу много злата, очень многие жаждут его заполучить, но оно по прежнему мое. С женой своей я живу долго, детей нажил, и она по прежнему моя. Чувство твое чистое, к супруге своей искренне ценю и уважаю. Я даже тобой дорожу как стражем моей жены, зная что ничего тебя не остановит, если придется защищать Анастасию и наших детей.
Более того. Ни дай бог я помру, лишь ты способен стать на защиту моей семьи так как я. Ты ради этого отвергнешь все законы людские и божьи, ты даже душу дьяволу продашь, умрешь, и воскреснешь, но мою жену с детьми в обиду не дашь. Где мне еще такого как ты сыскать?
Продолжай любить Анастасию, продолжай меня ненавидеть, и умоляю, оставайся таким как ты есть, ибо другой Лют мне не нужен. И ярость твоя мне для борцовских поединков надобна, дабы самому совершенствоваться.- один раз в жизни ответил ему Мстислав, и к этому разговору ни один из них больше никогда не возвращался.
Хотя нет. Сойдутся Мстислав с Лютом над бездыханным телом Евстафия и рвать будет ногтями Лют броню на груди Мстислава, а намотав на кулак свою кольчугу, станет яростно колотить ею Князя словно молотом. И проклянет с той минуты себя Мстислав, что отправил Люта за тридевять земель, ибо окажись он рядом с сыном, моря бы вскипели, небеса бы разверзлись и на землю рухнули, ад бы воцарился на земле, но Евстафий был бы жив. Ибо любовь Люта была просто силы не человеческой, чистоты неестественной, и страсти невероятной.
Но это дорогой мой читатель будет в моем уже совсем другом романе.
Честно сказать, если бы вместо Мстислава был Лют, то он с Редедей особо то церемониться не стал. Скорее всего ударом ноги выбив колено касогу, он наступил бы на другую, и схватив своей здоровенной ручищей Редедю за шею, пробив другой рукой кожу под ребрами, вырвал бы горцу сердце.
Но Мстислав был не Лют, и у древней борьбы касогов имелись весьма строгие правила. Иначе бы поединок борцов сочли заурядным убийством.
Воины двух армий не сводили взор со своих Князей, внимательно следя за ходом поединка. Редедя широко расставив руки стремительно набросился на Мстислава, стараясь его крепко обхватить и бросить наземь.
Но русский Князь отскочил в сторону, и ловко пнул локтем касога, с такой силой, что тот еле удержался на ногах. Касог повторил попытку, но снова не удачно. В результате два борца в течении получаса кружась на месте, так и не дали возможности друг другу произвести захват.
Когда Редедя начал заметно потеть, то следуя совету Рады, Мстислав поддался, основательно измазал в его пот локти и предплечья, и в тот самый момент, когда касог его почти что схватил, ловко вывернулся.
Спустя час Редедя начал слабеть, кроме того Мстислав постоянно старался, что бы касогу солнце светило в глаза. Вроде и нехитрая уловка, но она весьма значительно снизила реакцию Редеди. Мало того касог часто дышал, в то время как дыхание Мстислава было ровным, и лишь незначительно учащалось, когда он напрягался, выскальзывая из крепких объятий своего врага.
Редедя был в сильном замешательстве. Лишь в середине второго часа схватки, когда сила начала оставлять его могучее тело, он осознал что его скользкий и изворотливый словно угорь в воде противник, настоящий мастер различных видов борьбы. Мстислав использовал такие приемы, которые не могли прийти на ум спонтанно, а являлись результатом длительных тяжелых тренировок.