Тут же все начинали кричать: - Море забрало, море одарило! -, и Мстислав согласно древнего обычая благосклонно поддерживал выбор народа. Женщины "свою добычу" прямо со связанными руками тут же вели под венец, не откладывая замужество в долгий ящик.
Тех же, к кому женщины не проявили свой интерес, многие пожелали купить, в качестве рабов. Тут же начинался аукцион, после каждой сделки которого, на Агоре раздавалось; - Добытое в море да в добрые руки! - а городская казна щедро пополнялась серебром.
Прокопий тоже активно принимал участие в аукционе, отбирая самых свирепых пиратов в члены "Братства мореходов", которые потом долго будут отрабатывать потраченные на них деньги. Город рыбаков и торговцев за свою многовековую историю, научился крайне разумно использовать все дары моря, а всех оставшихся после торгов пиратов, надев на ногу колодку, приговорили к шести годам рабского труда в городском хозяйстве.
Этим же вечером в Тмутаракани и в Корчеве весело гуляли свадьбы, а в портовых тавернах резвилось "Братство мореходов", устраивая различные традиционные испытания для своих новобранцев.
Тем временем Путята с Кириосом и Главой греческой общины, после ужина до самой полуночи засиделись, подсчитывая количество заготовленной рыбы, выручку с проданной, и расходы на флот, горшки и соль, которой уже не хватало и приходилось закупать у солеваров Гнилого моря.
Радовало что почти каждый день прибывали торговые корабли за копчёной , солёной и слабосолёной рыбой, а корыстолюбивую душу Путяты грела надежда с выгодой распродать весь улов этого года. Первя эскадра изрядно потратила в боях зажигательные снаряды, так что Любислав усердно клянчил еще три десятка, для пополнения арсенала.
Кое как выспавшись в своих покоях Акрополя, от которых уже успел отвыкнуть, он после утренней трапезы поспешил на строительство своей Заставы, которую бойкие на язык жители Тмутаракани уже окрестили Свейской слободой.
Степняки пригнали стадо неприхотливых низкорослых длиннорогих коров дающих очень жирное молоко, и отличные крепкие запряжённые быками крытые повозки с большими колёсами, легко преодолевающие брод через Кубань. А левый берег Кубани напротив лагеря облюбовала большая семья горцев - пасечников, став окруженным парой дюжин повозок табором, и расставляя вдоль берега несколько сотен ульев.
Дав самые подробные указания Эрику, он предупредил его что завтра уходит в море, и в его отсутствие все вопросы по строительству ложатся на него, со всеми вытекающими последствиями. Все требуемые строительные материалы он может получить у Путяты.
Требовалось первым делом наладить производство кизяка, затем построить кузницу, гончарную и плотницкую мастерскую, а также наладить подвоз глины. Тепло расставшись с Эриком, и передав ему кошель денег, он направился в порт.
Свейская слобода обещала в будущем стать весьма бойким местом, где всем будет житься пусть и не спокойно, зато уж точно не бедно.
Гнедой иноходец резво мчал Любислава в порт, по грудь утопая в сочной степной траве , капризно подёргивая шеей и шевеля ушами. Коню хотелось в табун, а к его глубокому разочарованию, приходилось нести своего седока в шумный, пропахший дымом, и еще массой совсем не интересных ему запахов, город.
Проследив за погрузкой новых снарядов на "Посейдон" и определив время выхода в море, он отправил коня с одной из повозок в слободу, затем переговорив с Прокопием, распил кувшинчик хорошего вина, и собрался на вечернюю трапезу в Акрополь.
Путята за ужином был весь из себя довольный и сам себе приятный, светился каким то таинственным блаженством, словно кот съевший канарейку. Видно серебро обильно текло в закрома Тмутаракани и сулило городу с его жителями достаток и процветание.
Мстислав видимо уже в цифрах начал ощущать пользу от рыбного промысла на дальних рубежах, и в его голове зрели амбициозные корыстные виды на западную часть Понтийских вод. Хотя он и страстно желал видеть здесь, в Тмутаракани сотни торговых караванов, с тысячами гружённых редкими восточными товарами верблюдов, которые из за разбойников редко решались идти западнее Итиля по беспокойной степи, являющейся его, Мстислава наследством, доставшимся от знаменитого деда.
Просто у него маловато было пока военной силы к порядку призывать беспокойные кочевые народы и племена степи, постоянно между собой враждующие и угоняющие друг у друга скот с людьми. Хоть мир с Русью худо да бедно соблюдали, и даже дань какую ни какую скотом, кожами, сыром и прочим продовольствием платили.