— А твой штабс-капитан против не будет? — нахмурившись, поинтересовался я
— Так он уже давно туда собирался, но квартирмейстер всё отказывал. А так повод есть, — Роман понизил голос и заговорщически улыбнулся. — Из его роты один отряд отправили на разведку, а где отряд — там и взвод, а где взвод — там и рота.
Через полчаса мы с Романом встретились у одной из казарм.
Помещение выделялось на одну роту солдат, состоящую из трёх отделений. Нашей ротой командовал штабс-капитан Долгорукий.
Из рассказа Молчанова я понял, что он был человеком редкого склада: деятельным, целеустремлённым, но при этом лишённым высокомерия. Он не кричал на подчинённых, но его слова имели вес. Не лез в драки первым, но если уж вступал в бой, то бился до конца. И главное, он чувствовал людей. Знал, кого можно подбодрить шуткой, а кого лишь строгим взглядом.
К роте прикрепили двух медиков с пятого курса, Виталия и Вадима. Морозов с ними раньше учился и отзывался коротко: «Хорошие ребята». Для него это значило больше, чем любая хвалебная речь.
Когда мы всей толпой подошли к каменной казарме, Роман стоял и смотрел вверх, где на одном из четырёх флагштоков, самом высоком, висел герб.
Пригляделся: он принадлежал семье Долгоруковых, изображён был серебряный дракон на лазурном поле. Флагштоки поменьше предназначались для гербов юнкеров.
— Помогите поднять, — вдруг сказал Роман, доставая аккуратно свёрнутый шёлковый свёрток.
Когда развернули полотно, перед нами предстал герб рода Молчановых: в центре пылающий факел, перекрещенный с серебристым потоком воды, а над ними золотая шаровая молния, будто застывшая в прыжке.
Композиция выглядела живой, казалось, вот-вот услышишь треск пламени и плеск волн.
— Чёрт, — пробормотал я, осматривая флагшток. — Шкивы заржавели.
Нужно масло какое-нибудь. Доставая склянку из аптечки, заметил, как Амат и Сергей взялись за канаты. Лиза ловко расправляла складки полотна, а Надя, прикусив нижнюю губу, готовилась закрепить флаг.
— Готово? — спросил Роман.
После щелчка механизма знамя взмыло вверх. Ветер подхватил его, и герб Молчановых развернулся во всей красе.
Роман какое-то время стоял молча, глядя на стяг своего рода с высоко поднятым подбородком. В глазах молодого человека читалась не просто гордость, а уверенность.
Казарма оказалась просторной, но спартанской: длинный барак на сотню солдат с двухъярусными нарами, печкой в центре и десятком крохотных комнат для командного состава.
— Девчонки, размещайтесь в той комнате у дальнего угла, — распорядился Роман, указывая на дверь в конце помещения. — Остальные унтеры по двое, занимайте свободные.
Я оказался в одной комнатушке с Аматом. Сосед, не церемонясь, разбросал вещи, повесил на торчащий из стены гвоздь шпагу и с довольным вздохом плюхнулся на койку.
— Удобнее, чем на корабле.
— Ну на корабле ты вообще на палубе спал, — усмехнулся я.
— Молодому организму всё нипочём, — Амат зевнул, закинув руки за голову. — Я же теперь не дед трёхсотлетний.
Невольно улыбнулся и открыл одну из сумок.
Из неё, словно метеор, вылетел Мотя. Он радостно запищал и начал кругами носиться по комнате, серебристая шерсть мелькала в полумраке, оставляя за собой светящийся след. Казалось, он бегает не только по полу, но и по стенам, и даже потолку, так быстро зверёк двигался.
— Засиделся, дружок, — погладил я пушистика, когда он, наконец, успокоился, устроившись у меня на коленях.
Вытащил из кармана грушу и положил её на тумбочку. Мотя тут же схватил фрукт лапками и принялся уплетать, время от времени поглядывая на меня чёрными глазками-бусинками.
— Проголодался? Кушай, кушай.
Пока зверёк ел, я занялся проверкой оборудования. Микроскоп с венецианскими линзами, пробирки, склянки с реактивами — всё было цело, несмотря на перевозку. Завтра предстояла вылазка, и я решил взять с собой самое необходимое.
Затем проверил сумки с зельями. Часть оставил в казарме, но основное снаряжение сложил в компактный дорожный набор. Зелье первой помощи, боевой эликсир, энергетический концентрат — какой-то запас всегда должен быть под рукой.
Вечером, когда сумерки уже плотно окутали лагерь, в нашу комнату постучали.
— Входите!
Дверь скрипнула, и на пороге появились медики — Вадим и Виталий. В руках у них был походный чайник.
— Мир вашему дому, — ухмыльнулся Вадим, переступая порог.