— Может, и правда родовой? — пробормотал Лунев.
— Возможно. Но главное, Пестов потерял его в той схватке. И помнишь, что?
Арсений сделал паузу, чтобы подчеркнуть важность сказанного.
— Кирилл Павлович не побежал сразу искать его, как сделала бы большая часть аристократии. Он занялся ранеными.
— А ещё клинок, — вспомнил Лунев. — У барина был нож с рунами. И он потерял его в той схватке, спасая нас.
— Точно, — кивнул Марсов, делая глоток. — Пестов влил в орудие столько магии, что лезвие сгорело за один удар.
Роман замер, переваривая услышанное:
— То есть…
— То есть эта вещь стоила целое состояние. Не меньше сотни тысяч золотых.
— А он просто пожертвовал ею. Чтобы мы остались живы.
Оба замолчали.
В зале слышались смех, песни, звон кружек, но здесь, в дальнем углу, царила совсем другая атмосфера.
— Ёлки, — наконец выдохнул Роман. — Вот так вот. Пожертвовал дорогущим оружием ради нас.
— Вот и я о том же, — сказал Марсов, ставя чашку на стол.
Роман неожиданно встал, упёрся руками в столешницу:
— Не знаю, как ты, Арсений, но я намерен служить Пестову. До конца.
Марсов поднял бровь:
— Серьёзно?
— Если буду предан, может, и в вассалы возьмёт. Как того Кучумова.
— Ты про Виталия? — Марсов нахмурился. — Этого огненного мага второго уровня?
— Да, второго, но он спас груз для лаборатории. Кирилл Павлович заметил это и приблизил слугу к себе, приняв в род.
Арсений задумался, потом медленно улыбнулся:
— Смотри не перегори раньше времени.
— Ну а ты? — Лунев внимательно посмотрел на старого друга.
— Ты прав, — Марсов допил остатки чая, чувствуя, как внутри просыпается решимость. — С таким человеком можно далеко пойти. Пожалуй, я и дальше буду ему служить.
Выехал из телепорта в «Яковлевке», за мной следовали ещё пять грузовиков с оборудованием и людьми из «Руссо-Балта».
Первое, что увидел, это своих путеукладчиков, Марсова и Лунева, делающих рельсы уже у самого портала.
— Ну вы даёте, герои! — крикнул я, вылезая из машины. — Как вам вообще удалось так быстро проложить дорогу? Я думал, ещё как минимум пара дней!
Лунев пожал плечами:
— Да вот… как-то само собой пошло. Вроде бы и не спешим, а всё получается.
Марсов широко улыбнулся, указывая на последний участок:
— Осталось совсем немного. Ещё полчаса — и закончим. Кирилл Павлович, не хотите на это посмотреть?
— Конечно хочу, — я повернулся к колонне грузовиков. — Остановка на час.
Постепенно вокруг последнего участка начали собираться люди: рабочие, зеваки, даже торговые караваны замерли, чтобы посмотреть, как укладывают последние рельсы.
Кто-то шутил, кто-то просто любовался, но все чувствовали, что это важный момент.
— Кирилл Павлович! — раздался знакомый голос.
Обернувшись, я увидел, что ко мне направляется губернатор Суханов — бодрый, румяный, совсем не похожий на больного человека, которого я видел две недели назад.
С ним был ещё один важный господин — Сергей Петрович Горшков, губернатор «Екатеринино».
Официальный, сдержанно улыбающийся, он держался как человек, который знает цену каждому своему слову.
— Лев Иванович, Сергей Петрович, — я кивнул. — Рад вас видеть. Лев Иванович, отмечу, вы выглядите просто великолепно.
— Благодаря вашим эликсирам, Пестов, — мужчина хлопнул меня по плечу, будто мы были старыми приятелями. — Если вы не против, Кирилл Павлович, я скажу несколько слов.
— Буду только рад, — ответил ему, внутренне готовясь к тому, что дальше будет не просто торжество, а политическая игра под маской праздника.
Через полчаса последний рельс был уложен.
Толпа захлопала. Кто-то засвистел, кто-то подхватил лозунг:
— Ура!
— Ура-ура!
Губернаторы поднялись на импровизированную трибуну — каменную платформу, которую за мгновение создал один из их свиты.
И каждый произнёс свою речь.
Кратко, но ёмко.
Пышные слова о прогрессе, развитии, связях между колониями.
После выступлений, воспользовавшись хорошим настроением губернаторов, подошёл к ним.
— Господа, у меня есть интересное предложение, которое может принести нам всем прибыль.
Мужчины переглянулись, но не стали сразу отказывать. У людей во власти всегда есть интерес, если речь про деньги.
— Давайте обсудим землю у телепорта, — продолжил я. — Ту, которая сейчас не используется ни колонией, ни пограничной стражей.
— Какую именно? — Горшков нахмурился, уже поняв, что это не просто светская беседа.