Я кивнул, и матрос на палубе засемафорил флажками, передавая команду артиллеристам в пятистах метрах от нас.
Грохот пушки слился с резким звоном купола в точке попадания. Полусфера дрогнула, заискрилась, но выдержала, лишь слегка поменяв оттенок в месте удара.
После успешных тестов мы остались в рубке с графиней и капитаном.
Софья Фёдоровна сидела напротив. Её щеки слегка порозовели от усилий, прядь тёмных волос выбилась из причёски и мягко легла на шею.
Она небрежно, будто машинально, провела пальцем по влажной от пота ключице, расстегнув ещё одну пуговицу мундира. Открылся больший участок гладкой кожи, кружево сорочки.
Аромат её духов с ноткой жасмина смешался с запахом масла и металла рубки.
— Вот, барон. Порядок. Хотя… — девушка наклонилась. Локти на стол. Линия декольте стала чётче. — … рекомендую на рассвете проверить стабилизаторы на корме. При холоде тормозят. Сама проконтролирую.
Взгляд её был прямой, словно вызов.
Я отодвинул руку, чтобы взять следующую схему, посмотрел графине в глаза, а не ниже:
— План работ уже включает проверку всех систем при плюс пяти градусах на рассвете, Софья Фёдоровна. Ваше присутствие, конечно, приветствуется, но капитан Рыбаков и старший механик справятся. Ваша основная задача сейчас — отдых. Завтра понадобятся все силы.
Собрал схемы бронепоезда в стопку, положил аккуратно в стол где они хранились:
— Считайте, мы закончили на сегодня. Завтра в шесть утра начало калибровки. Будьте готовы к интенсивной работе, а через час после неё начало операции. Спокойной ночи. Капитан. Софья Фёдоровна.
Я вышел из рубки, чувствуя, как её взгляд, тяжёлый и… заинтригованный буквально прожигает мне спину.
Рыбаков ещё остался, он сразу начал рассказывать что-то о море и штормах.
Да, она была невероятна.
Красота, помноженная на силу и ум, — гремучая смесь.
Но прямо сейчас мысли были заняты иным. Передо мной словно выплывали карты Балтийска с гнёздами и скоплениями монстров, графики подачи снарядов, расчёт расхода магии купола под массированным нападением тварей, призрачное лицо Сергея.
Каждый нерв был натянут как струна.
Флирт с магом, чей щит мог спасти сотни жизней и саму операцию, был непозволительной роскошью.
Отвлекающим фактором.
Сначала — Балтийск, море, заводы, водоросли, империя.
Потом… потом, когда этот ад отступит, когда будет время вздохнуть… может, тогда я позволю себе рассмотреть Софью Фёдоровну Потоцкую не только как источник купола шестого уровня.
Может быть.
Её же уязвлённое самолюбие или раздражённое любопытство были последним, о чём я мог беспокоиться сейчас.
На рассвете армия Белова двинулась.
Словно стальной каток, она шла из Новоархангельска, выжигая предгорья.
Свет магии — огненной, ледяной, воздушной — рвал предрассветную мглу. Концентрация магов была высокой, и они не церемонились: леса обращались в пепел, скалы плавились, ущелья заполнялись дымом и звоном боя.
За ними оставалась лишь выжженная земля.
«Стриж» же двигался иначе. Медленно, методично, как огромный стальной крот.
Триста километров до Балтийска по прямой — это была несбывшаяся мечта.
Реальность — это горы, холмы, болота и леса, кишащие всем, что не успели добить основные силы.
После долгих споров с Луневым и Марсовым я принял решение строить дорогу по спирали, огибая главную горную гряду плавными поворотами.
Любой крутой изгиб это будущая ахиллесова пята для поездов, риск схода с рельсов под нагрузкой. Спуск в долину будет пологим серпантином.
А уж на равнине… там мы рванём прямо по старому тракту. Он был прямой, как стрела, и шёл туда, куда нам нужно. Сэкономим время и силы строителей, получим отличный обзор для орудий.
Первый день строительства в горах выдался каторжным.
Пять километров серпантина по крутому склону стали невероятным результатом.
Рельсы ложились на выровненную магией земли и киркой скалу, шпалы вбивались в камень.
Внизу, в ущелье, куда мы прокладывали путь, уже кипела работа: сапёры под прикрытием магов и стрелков начинали возводить опоры моста через бурную речку.
«Стриж» сделает несколько широких витков и спустится к нему. А потом будет долгожданная равнина, где темп должен резко возрасти.
К вечеру, когда четыре смены измождённых рабочих возвращались на борт и валились с ног от усталости, а солнце начало окрашивать горы в багрянец, на «Стриж» ворвался ураган в генеральских погонах. Строганов. Его лицо было багровым от гнева, а глаза метали молнии.