Поезд качнулся как корабль на волне.
Рыбаков едва удержался на ногах.
— Кормовые орудия! Заряд МАКСИМУМ, КРАСНЫЙ! По хвосту! — заорал он.
Бой кипел в предрассветных сумерках, окрашивая склоны багровым светом взрывов, холодным сиянием льда и призрачными всполохами магии.
Землерыт получил в морду ещё один огненный шар из носовых орудий и мощный ледяной удар в основание хвоста от магов воды. Лёд с хрустом обволок кристаллический набалдашник.
Монстр, истекая кровью и какой-то жёлтой жижей, попятился. Он пытался уползти в свою развороченную нору.
— Не дать уйти! — крикнул Рыбаков. — Носовые, жёлтый снаряд в скалу над норой! Обрушить вход!
Жёлтый шар врезался в свод. Скала рухнула глыбами. Землерыт начал вгрызаться в породу, чтобы вернуться в свою нору. Хвост и часть спины торчали снаружи.
— Кормовые, красные по спине! ДОБИВАЙТЕ!
Два огненных шара врезались в незащищённую спину монстра. Глухой хлопок. Шипение плавящейся плоти. Землерыт дёрнулся в последней судороге и затих. Его хвост рухнул на рельсы.
Потом была ещё зачистка периметра от мелких тварей и добивание подранков.
Рассвет застал «Стрижа» стоящим на уцелевших рельсах, сзади был мост, не пострадавший во время ночной битвы.
Вокруг дым, гарь, груды трупов тварей. Нора завалена камнями. Броня поезда исцарапана, в копоти и липкой слизи.
Потери минимальны, и всё благодаря Моте.
Рыбаков стоял на мостике с кружкой обжигающего чая в руке.
Усталость давила, но радость от победы была сильнее.
Бригады Лунева и Марсова расчищали завалы и укладывали новые рельсы на месте разрушенных.
Солдаты вместе с офицерами начали потрошить поверженных тварей, доставая из них магические кристаллы.
Над большой тушей землерыта трудились сразу десять магов земли. Работа была тяжёлой и мерзкой, пришлось откапывать монстра из-под камней.
Но усилия окупились. Когда отделили голову от позвоночника твари, в специальной полости, словно ядро в орехе, лежал кристалл. Гигантский макр тёплого медово-жёлтого цвета. Его грани, даже покрытые слизью и кровью, ловили солнечный свет и отбрасывали золотистые блики.
Один маг земли из бывалых офицеров невольно присвистнул:
— Боги… Это же большой макр! Величиной… Да с ним можно горы свернуть! Цена у него… — мужчина многозначительно указал пальцем вверх.
Магический кристалл бережно извлекли, обмыли из бочонка и под усиленной охраной унесли в хранилище на борту. Остатки чудовища и мелких тварей сбросили в пропасть, к реке.
Капитан Рыбаков был доволен, никогда прежде ему не удавалось убить столь крупную тварь. Пестов будет рад таким результатам. Сергей посмотрел в сторону штаба.
Он ждал самоходку с рельсами, шпалами… и с бароном на борту.
Но она не пришла. Ни утром, когда солнце поднялось над горами, ни к полудню, когда бригады Лунева и Марсова уже расчистили завалы и восстановили путь.
Ожидание становилось тягостным, тревожным.
И вот на рельсах со стороны лагеря показались фигуры.
Не самоходка.
Пешие солдаты.
Оборванные, грязные, с потрёпанными мундирами, они вчера сопровождали Пестова в штаб. Лица были мрачны, глаза потухшие. Они шли молча, тяжело ступая по шпалам.
Рассказ солдат, прерываемый проклятиями и стонами усталости, поверг всех на палубе «Стрижа» в шок и ледяное оцепенение: ночной мятеж Строганова, арест барона Пестова по дикому обвинению в клевете, заключение в каменный карцер.
Штаб захвачен силой. Светлейший князь Белов и генерал Долгорукий тоже под арестом. Лагерь у телепорта захвачен в братоубийственных стычках.
На палубе «Стрижа» повисла гробовая тишина. Все смотрели на капитана Рыбакова. В его голове метались мысли: «Мои моряки… Они ждут. Мой рыболовный флот вместе с военным ждёт поддержки. Надо рваться туда, пробиваться! Но бронепоезд не мой. Это частная собственность барона Пестова. Украсть его, даже ради спасения своих, ниже чести моряка».
— Что теперь? — глухо спросил кто-то из офицеров.
Первым нарушил тягостное молчание Виталий Кучумов. Он шагнул вперёд, беря слово на правах вассала Пестова.
— Работаем, — сказал мужчина просто, но так, что слова прозвучали как приговор. — Барон приказал строить дорогу к Балтийску. Его приказ не отменён. Пока колея под нами, мы обязаны строить.
Архитектор Сергей Бадаев, обычно сдержанный, неожиданно резко поддержал:
— Верно. Остановка равна предательству дела Кирилла Павловича. Он… он выбирался и не из таких ям, поверьте. А если мы сдадимся сейчас… — Бадаев махнул рукой в сторону только что восстановленного пути, — … то всё это было зря. Он нам этого не простит. И будет прав.