Но что поразило меня, края раны под коркой уже не выглядели воспалёнными. Это была бледно-розовая ткань, словно пытающаяся срастись.
Невероятная регенерация. Или… остаточный эффект собственной магии?
— Вот, — тихо сказал я. — Не крыса. Тушканчик. И он умирает. Мне сказали, вы… единственный шанс.
Ольга замерла. Весь напускной скепсис, усталость, раздражение вмиг испарились, словно и не было.
Глаза девушки расширились, в них вспыхнул чистый, неистовый профессиональный интерес, смешанный с тревогой. Она резко шагнула к столу, без церемоний отодвигая меня локтём.
— Боже правый… Почему ты сразу не сказал⁈ — вырвалось у целительницы, но вопрос был риторическим.
Её руки уже начали двигаться быстрее, точнее. Ольга ощупала Мотю, провела пальцем возле раны, прислушалась к слабому писку.
— Воды! Чистой! И спирт, вот там, на полке! Быстро! — она бросила команду, не глядя на меня, всё внимание было поглощено зверьком.
Кинулся помогать, наливая воду в таз, отыскивая склянку с едким спиртом. Возвращаясь, видел, как её пальцы, тонкие и умелые, уже работали над раной, очищая от грязи с невероятной нежностью.
Она что-то бормотала, но теперь это были не ругательства, а поток успокаивающих слов, обращённых к Моте.
— Тихо, малыш, тихо… Глупышка, как же это? Держись, солнышко, сейчас я помогу.
И тут началось чудо.
Не так, как у боевых магов, ослепительно и разрушительно. Руки девушки окутало мягкое тёплое сияние. Не ярко-белое, как у светляков Белова, и не холодно-голубое как у лекарей для людей.
Оно было… живым. Золотисто-зелёным, как молодые листья под солнцем. Магия струилась из ладоней, обволакивая Мотю, проникая в рану. И под этим светом плоть буквально оживала. Мелкие сосуды смыкались, края раны подтягивались друг к другу, новая розовая ткань нарастала с невероятной, но спокойной скоростью.
Я, химик, видевший тысячи реакций, завороженно наблюдал за биологическим синтезом, ускоренным в сотни раз этой невероятной магией.
Ферменты? Клеточная регуляция? Или нечто принципиально иное, не укладывающееся в мои формулы?
— Он живой, — прошептала Ольга, и в голосе впервые прозвучала не профессиональная констатация, а облегчение, почти нежность. — Сильный, очень сильный зверёк. Это… твой фамильяр?
Вопрос застал врасплох. Фамильяр? Термин из старых фолиантов по магии, которые я пролистывал скорее из любопытства.
Магический компаньон, привязанный глубже, чем просто питомец.
Духовный посредник? Усилитель? Я никогда не думал о Моте в таких терминах. Он был… Мотей. Назойливый, прожорливый, невероятно умный, спасающий мне жизнь в критический момент зверёк. Друг.
— Не знаю, — честно ответил я, глядя, как под руками девушки рана окончательно закрывается, оставляя лишь розовый шрам. — Он… просто Мотя. И сегодня спас мне жизнь.
Ольга кивнула, не удивляясь. Пальцы теперь гладили отросшую на месте ожога новую серебристую шёрстку. Мотя слабо пискнул и уткнулся носом в её ладонь. Сердце сжалось от незнакомого чувства. Ревность? Благодарность?
— Готово, — выдохнула целительница, откидывая со лба выбившуюся прядь. Сияние вокруг рук угасло. Девушка выглядела уставшей, но довольной. — Кризис миновал. Но он истощен. Магия, боль, стресс… Моте нужен покой. Много покоя. И правильный уход.
Я автоматически потянулся забрать друга. Но Ольга резко прикрыла его ладонью, как птенца.
— Куда?
— Я… заберу его. Мне нужно к бронепоезду. Срочно.
— Нет, — голос снова стал жёстким, как вначале. Зелёные глаза сверкнули. — Если сейчас его трясти в дороге, таскать по полям сражений — все мои труды насмарку. Мотя может впасть в кому или умереть от истощения. Оставь его здесь.
— Но… — во мне боролись долг и привязанность. «Стриж», Волынский, Рыбаков, Кучумов — они там, в неизвестности. И здесь… — Вы не понимаете! Там мой поезд, мои люди! Их мог…
— Но что? — Ольга перебила, вставая во весь рост. Она была ниже Софьи, но в этот момент казалась не менее внушительной. Её взгляд уперся в мой. — Не доверяешь? Думаешь, я, как моя благородная сестрица, только и жду, чтобы твоему зверьку кости переломать? — в голосе прозвучала горькая усмешка.
Вопрос повис в воздухе. Да, мысль мелькнула. Потоцкие. Сестра Софья — загадка и потенциальная угроза. Почему Ольга должна быть иной?
— Софья Потоцкая — ваша сестра? — спросил я прямо, глядя в глаза девушки и пытаясь уловить ложь.
Она не отвела взгляда. Лицо исказила гримаса отвращения и… боли?
— Ясно, — Ольга сжала губы. — Вы очередной придворный шут, влюбленный в её холодное совершенство? Или шпион, присланный проверить «неблагонадёжную» сестру? Убирайтесь. Вон!