— Пойдём, — шепнул я Амату.
— А как же я? — поинтересовался Кучумов.
— Ты с нами, — улыбнулся я Виталию, забрал у него один из крюков и передал Жимину. — Ваша задача — с помощью багров ловить муравьидов и ещё живыми подавать мне в клетку.
— Но как ты собираешься их убивать? — удивлённо посмотрел на меня Виталий. — Они же невосприимчивы к магии.
— Грубой силой, — я улыбнулся и забрал у Жимина кувалду на полутораметровой ручке, которую тот тащил.
Виталий быстро кивнул, перехватывая поудобнее доверенное ему оружие.
Мы подкрались бесшумно.
Мгновенная синхронная атака, и оба крюка вонзились в тело первому муравьиду, затем ребята затащили сопротивляющегося монстра в клетку, а там, как только дверь за ним закрылась, я оглушил сильным ударом невосприимчивую к магии тварь.
Затем дело двух минут.
Клевцом раздробил хитиновую пластину у грудины и распотрошил тварь.
Железистый отросток у сердца…
Чёрная вязкая жидкость, мгновенно превращающаяся в порошок при контакте с воздухом.
Быстрое извлечение в заранее подготовленные герметичные пробирки, куда сразу же бросались мелкие макры для стабилизации.
Густой, холодный, чёрный порошок — абсолютный антипод магии.
Через полчаса в моей ловушке побывали ещё две твари.
Затем убрал пробирки в рюкзак, покрытый внутри проволокой, и как только я затянул верёвку, вновь ощутил магию земли.
Минута — и от моей хлипкой походной клетки Фарадея не осталось и следа, как, впрочем, и от наших зверств.
Магия земли в момент убрала все улики.
— Три пробирки, — прошептал я, закидывая рюкзак на плечи.
Вес был невелик, но ощущение… Ощущение такое, будто я вёз концентрированную пустоту, дыру в самой ткани мира.
Амат вытер окровавленные руки о траву. Его лицо было серьёзным, даже мрачным.
Друг подошёл ко мне вплотную, голос звучал непривычно тихо и сурово:
— Кирилл, ты опять играешь с силой, которая не прощает ошибок. Она может уничтожить не только Строганова, но и всё, к чему прикоснётся. Весь этот хрупкий баланс… Помни об этом.
Я встретил его взгляд.
— Не переживай, я помню. Но Строганов с тем, что он, возможно, нашёл… Ему наплевать на баланс. А мне нужен противовес.
В этот момент из-за валуна появился Чернов.
— Барон, на горизонте появилась платформа снабжения. Надо поторопиться, если хотим попасть с неё на «Стриж», — голос мужчины дрогнул.
Он невольно косился на рюкзак, потом оглядел полянку вокруг.
— То что вы видели, капитан, остаётся здесь. Между нами. Это вопрос безопасности… империи, — я сделал акцент на последнем слове.
Чернов замер. Он посмотрел на Амата, на моё непреклонное лицо, на рюкзак у меня за спиной. Потом медленно, очень медленно кивнул.
— Я… понял, барон. Я ничего не видел.
— Отлично, зовите людей Волынского, поспешим к рельсам. Надо успеть на платформу.
Перехватить грузовой состав не составило труда.
Мы вышли на пути, а потом пошли навстречу по рельсам, и вскоре поезд остановился перед нами.
Самоходная платформа с прицепленными вагонами рельсов и припасов остановилась, не доехав метров двадцать. Пулемёты направились в нашу сторону, но меня быстро узнали.
— Барон! Всё в порядке? — крикнул сверху знакомый машинист Григорий.
— Всё по плану, Гриша! — отозвался я, поднимаясь по трапу. За мной последовали остальные. Чернов и люди Волынского избегали моего взгляда. Амат устроился у борта, наблюдая за темнеющей степью. Кучумов встал рядом со мной.
Пока платформа набирала ход, догоняя ушедший вперёд «Стриж», я подошёл к Григорию.
— Прибыл мой сюрприз? — спросил я тихо, наклоняясь к машинисту.
Он оглянулся, убедившись, что никто не слышит, и отрицательно помотал головой.
— Ждём ещё, барон. Пока никаких вестей нет.
— Жаль, по моим расчётам он уже должен был оказаться тут.
— Знаю, барон, сам с нетерпением жду. Уж больно хочется глянуть на эту махину, — Григорий отдал что-то вроде чести.
Я отошёл к борту, ощущая вес рюкзака за спиной.
Антимагическое вещество… Мой козырь. Теперь, что бы ни нашёл Строганов в недрах Балтийска, у меня есть контраргумент.
Я смотрел на огни «Стрижа», уже видневшиеся вдали, и чувствовал, как растёт уверенность.
Прибыли к бронепоезду в глубоких сумерках. Огромные, исполинские стены Балтийска теперь были отчётливо видны на горизонте: мрачная зубчатая громада, поглощающая последний свет дня. Они казались неприступными и очень древними, хотя им было не больше двух веков.