Доклад Волынского был чёток и лаконичен: прорывы тварей продолжаются, но стабильны, без резких всплесков; флот удерживает периметр, но воды небезопасны; портал в черте города функционирует, обеспечивая связь с водными секторами.
— С вашего позволения, мне пора на большую землю. С вами остаётся генерал Долгорукий, — он кивнул на знакомого мне служащего, который лишь хмуро поклонился.
Остальные адмиралы — Клюков и Белоусов — смотрели на меня с плохо скрываемым презрением. Их молчание было красноречивее любых слов.
Когда все ушли, и я остался в просторном, но неуютном кабинете один, подошёл к окну.
За стенами города виднелся дымок от недавнего боя, наверняка сейчас там копошились твари, пожирая остатки сородичей.
Где-то вдали глухо громыхнули орудия.
В порту стояли как военные, так и рыболовные суда.
Вдалеке на мысу уже зажёгся маяк.
Мотя, материализовавшись, забрался на карниз и наблюдал за мной своим невозмутимым взглядом.
Я понимал, что война здесь не закончилась. Она превратилась в рутину, в истощающую борьбу.
И теперь эта борьба, этот полуразрушенный город и враждебное командование стали моей головной болью.
Если я погрязну в этом бюрократическом и военном болоте, ни о каких экспедициях и тем более ни о каком изучении миров не может идти и речи.
Нет!
Я не для того прошёл весь этот путь, чтобы увязнуть здесь!
Нужно поскорее наводить свои порядки.
И начинать прямо сейчас.
Глава 20
Проснулся я от назойливого стука в дверь, смешанного с мерным тиканье карманных часов на тумбочке.
Бросил взгляд на циферблат — пять утра.
За окном дома рассвет только начинал бороться с ночью.
— Кто там⁈ — крикнул я, садясь на кровать.
— Кирилл Павлович, вы просили разбудить, — раздался за дверью голос слуги.
— Да, спасибо. Кофе с завтраком в кабинет подай!
— Будет сделано.
Подошёл к окну и раскрыл его настежь, впуская в спальню влажный морской воздух. Ещё пару дней назад я наслаждался роскошью Павловского вокзала, а теперь вот, добро пожаловать в суровую реальность передового рубежа.
Спальня располагалась на втором этаже и соединялась потайной дверью прямо с кабинетом. Удобно. Не надо было ни с кем встречаться по утрам, пока не приведу себя в порядок.
Надел свежий сюртук, повесил на жилетку цепочку с губернаторским ключом, символом власти, и толкнул тяжёлую дубовую створку двери.
Я обомлел.
Кабинет был завален бумагами. Не метафорически, а буквально. Стол утонул под грудой рапортов, донесений, требований и отчётов. Свитки карт свешивались на пол, а на подоконнике громоздились кипы каких-то ведомостей.
Я поморщился от запаха бумаг и недовольно почесал нос.
Чёрт!
Энтропия, одним словом, хаос в его чистейшем бюрократическом проявлении.
Я подошёл к столу и взял верхний лист. Рапорт о нехватке каши в солдатской столовой номер три для нижних чинов, датированный двумя неделями назад.
Следующим я достал требование на гвозди для ремонта бараков, подписанное десять дней назад.
Третьм был отчёт о ремонте участка стены.
Волынский!
Генерал, конечно, герой и отличный строевой командир, но он явно терпеть не мог канцелярскую работу.
Он не просто сгрузил на меня этот архив, похоже, генерал решил устроить мне проверку, чтобы было что рассказать при дворе после его возвращения.
Сможет ли молодой выскочка-граф разгрести этот завал?
Или всё же увязнет в нём по уши?
Я с тоской посмотрел на этот бумажный ад.
Как же мне не хватало тут моего старого слуги Потапа или нового секретаря Василия Меркулова!
Когда он уже вернётся с «большой земли»? Сколько можно торчать на автомобильном заводе? Если честно, я очень рассчитывал на его помощь здесь.
Ещё раз посмотрел на документы. Вот она, настоящая война. Не с чудовищами, а с системным разгильдяйством и бумажной волокитой.
Я принялся рыться в бумагах.
И на самом дне, под грудами устаревших донесений, нашёл то, что заставило меня похолодеть.
Приказ о сокращении поставок провианта для гарнизона на пятнадцать процентов. Подписан он был две недели назад и… благополучно забыт.
Вот он.
Корень зла.
Голодные солдаты, вороватые интенданты, завышенные цены на рынке. Всё начиналось отсюда.
Раздался резкий стук в дверь кабинета. Ещё не успев ответить, я увидел, как она неспешно открылась и в щели появилась знакомая фигура.
Виталий Кучумов, мой верный вассал и главный по производству концентрата из водорослей, стоял на пороге.