— Я здесь ещё на недельку, — томно произнёс он. — Просто посмотреть, как у вас тут всё устроится. А потом отправлюсь в столицу для отчёта Императору.
Я кивнул.
Первым начал свой доклад академик Петровский. Он поднялся и сухим монотонным голосом изложил безрадостную статистику: прорывы через водные границы хоть и снизились, но сухопутные остаются стабильно высокими. Без кардинальных изменений колония обречена.
Затем слово взял адмирал Клюков. Он мрачно, с надменным видом, докладывал о невозможности зачистки акватории, намеренно завышая необходимый объем макров до астрономических цифр.
— Без двухсот тысяч макров, ваше сиятельство, даже и думать не о чем! Это минимум! — заявил он в конце, с вызовом глядя на меня. — Это фантастика. Император столько не выделит.
Я сохранял ледяное спокойствие.
— Позвольте уточнить, господин адмирал, — чётко и громко сказал я. — Вы утверждаете, что если бы у вас было это количество макров, вы гарантированно очистили бы акваторию и обеспечили безопасность для рыболовного флота?
Клюков, уверенный в своей безнаказанности, надменно выпрямился.
— Разумеется! Но это, повторюсь, невозможно.
— Прекрасно, — я улыбнулся. Адмирал был у меня на крючке. — В таком случае я начинаю операцию «Сафари». Через месяц вы получите свои двести тысяч макров. Взамен я жду полной зачистки моря и начала регулярного патрулирования.
Эффект был потрясающим.
Клюков побледнел. Он понял, что его ловко подставили. Белоусов сглотнул. Долгорукий с трудом сдерживал улыбку. Даже Петровский одобрительно кивнул, и в его глазах мелькнул интерес учёного-наблюдателя.
— Но… это же… — попытался что-то сказать Клюков.
— Вас, адмирал, никто за язык не тянул, — мягко, но не допуская возражений, парировал я. — Готовьте корабли. Через месяц жду результатов.
Прошло три дня.
Я стоял на стене рядом с генералом Долгоруким. Внизу, у подножья, вдоль железнодорожных путей были расставлены три маскировочных купола с моими «приманками».
Вдалеке на горизонте показался дымок бронепоезда.
— Константин Иванович, вы готовы? — спросил я.
— Так точно, ваше сиятельство!
Я выстрелил из сигнального пистолета.
Зелёная ракета взмыла в небо.
Тут же операторы внизу дистанционно деактивировали артефакты.
Купола исчезли, и в воздухе повис тяжёлый, сладковато-гнилостный запах сотен туш.
Эффект был мгновенным.
Из леса, из-за камней, словно из-под земли, на запах начали выползать твари. Мелкие, крупные, слизни, пауки… Целая орда.
В это время бронепоезд, подойдя на нужное расстояние, открыл огонь. Грохот орудий смешался с воплями монстров. Это было и ужасающе, и завораживающе.
Маги из пассажирских вагонов, азартно крича, палили во все стороны.
Из города по дополнительным рельсам, проложенным вдоль стены, вышел «Стриж». Когда бронепоезд продвинулся дальше, очистив участок, из «Стрижа» высыпали команды с друндами.
Группы зачистки жадно набросились на туши, таща их в кучи для быстрой разделки.
Работа закипела.
— Смотрите-ка, — Долгорукий указал биноклем. — Крупняк пошёл.
Из леса выполз массивный, похожий на бронированную многоножку монстр. Орудия бронепоезда развернулись в его сторону.
— Прикажете со стены поддержать огонь? — предложил генерал.
— Нет, — остановил я его. — Пусть бронепоезд «Сюрприз» справляется сам. «Стриж», если что, подстрахует.
Раздался оглушительный залп.
Снаряд, усиленный магией, угодил твари прямо в голову. Она рухнула, судорожно дёргаясь.
— Похоже, ваш план работает, граф, — с нескрываемым уважением сказал Константин Иванович.
— Это только начало, генерал. Нужно больше рекламы. Когда сюда хлынут туристы, за ними потянутся торговцы, ремесленники, и город начнёт оживать.
Генерал кивнул и отошёл, отдавая распоряжения подчинённым.
Я остался один. Мотя, почуяв относительное затишье, вылез из кармана, уселся на парапет и принялся умываться.
Погладил его по голове и смотрел на очищенный участок перед городом, на работу команды, на заходящий в ворота грузовой состав.
— Нет, дружище, мы с тобой не застрянем тут надолго, вот увидишь, — сказал я своему зверьку.
Глава 21
Прошла неделя с начала операции «Сафари», и я на собственном опыте начал понимать, что значит нести бремя власти.
Это была тяжесть почти физическая, как будто на плечах рюкзак, забитый свинцовыми слитками. Каждый такой брусок — это моё решение, которое могло стоить чьей-то жизни.