— Ну что ж, — сказал я, поддаваясь общему настрою. — Как скоро закончите погрузку? Когда будем готовы к отправлению?
— К вечеру управимся! — хором ответили Цеппелин и Черепанов.
— Кирилл Павлович, — вмешалась Мирослава, и в её голосе зазвучали мольба, — погода стоит ясная, ветра нет, мы быстро справимся с погрузкой. Давайте отправимся этим вечером.
— Именно! — подхватил Фердинанд. — Через день прибудем в воздушный сектор, колонию «Сегежа». И с самого утра начнём подготовку к переходу за внешнее кольцо миров.
Вспомнил, как мне не нравилась эта удушающая жара в «Яковлевке», и мысленно представил себе прохладу вагона и скорость движения. Перспектива застрять здесь ещё на сутки не вызывала энтузиазма.
— Что ж, логика в ваших словах есть, — согласился я. — Тогда решено: отправляемся сегодня вечером. К точке старта экспедиции мы должны прибыть через день, на рассвете.
Радостные возгласы и оживлённые взгляды стали лучшим ответом. Команда бросилась завершать последние приготовления с удвоенной энергией.
В этот момент ко мне степенным шагом подошёл Пётр Бадаев, мой преданный управляющий литейными цехами, человек, чьи верность и мастерство служили моему роду не одно десятилетие.
— Кирилл Павлович, не желаете ли зайти в кабинет, пока идёт погрузка? — предложил он, и в словах читалось неторопливое деловое участие. — Чайку попить, обсудить текущие дела. Отчёты готовы.
Я с готовностью кивнул. Хватит изучать отчёты с литейного производства удалённо, пора разузнать обо всём на месте.
Оглядевшись, я заметил, что Виталий Кучумов, неожиданно получив немного свободного времени, уже исчез вместе с Николаем, сыном Бадаева. Не сомневаюсь, что до самого вечера они проторчат в литейном цеху, с азартом проверяя и совершенствуя печи. Страсть к практическому делу была у обоих сильнее всякой жары.
Кабинет Петра стал настоящим оазисом прохлады и порядка посреди металлургического ада, где главной движущей силой была жар раскалённых печей. Воздух здесь пах не серой и расплавленным металлом, а древесиной старой мебели, сушёной мятой и свежезаваренным чаем.
Старый литейщик, несмотря на свои годы, выглядел бодрым, хотя была заметна лёгкая грусть человека, постепенно передающего бразды правления.
— Коля справляется, — говорил Пётр, разливая по кружкам ароматный чай, в котором угадывались нотки смородинового листа и полевых трав. — Энергии у него хоть отбавляй! Носится по цехам, всё успевает, новые идеи предлагает. А я вот… Без дела сидеть не могу, душа не на месте. Так, подсказываю по мелочи, а сам сижу тут, чтобы под ногами у него не путаться.
— Главное, чтобы здоровье позволяло, Пётр Арсеньевич, — заметил я, с наслаждением делая первый глоток обжигающего напитка. — Опыт ваш бесценен.
— Здоровье-то ничего, — отмахнулся мужчина, присаживаясь в кресло, которое с лёгким скрипом приняло его вес. — И дела, слава богу, идут хорошо. Выпуск рельсов увеличили ещё на треть. Новые локомотивы сходят с линии почти каждый месяц. Вагонов в достатке. Инфраструктура позволяет, мы постоянно расширяемся. Думаю, как только магистральные пути достроим, можно будет всерьёз заняться перепрофилированием части мощностей.
— На воздушные суда? — уловил я направление его мыслей.
— А почему бы и нет? — Бадаев посмотрел на меня с хитрой усмешкой. — Вместительные, между мирами шустро должны ходить, от наземных тварей не пострадают. Да и запас цветных металлов в нашем секторе приличный. Сырьё для строительства есть.
— Неужто Цеппелин тебя своими рассказами о небесах околдовал? — пошутил я.
Старый литейщик рассмеялся, и его лицо покрылось сеточкой морщин.
— Меня, барин, словами не подкупишь. Я факты уважаю. А факты говорят, что будущее дальних колоний за небом. И ты это прекрасно понимаешь, раз собрал такую команду.
Я покачал головой, глядя на этого седовласого труженика, чья проницательность со временем становилась только больше.
— Пётр Арсеньевич, успех любого дела, даже такого сложного, как покорение неба, всегда зиждется на надёжном тыле. На тех, кто обеспечивает прочный фундамент. Для рода Пестовых такой опорой вот уже много лет служит ваша семья.
Старый вассал отвёл взгляд, с непривычной сентиментальностью разглядывая узор на кружке. В его глазах блеснула влага, которую он тут же смахнул грубоватым движением руки.
— Ну что вы, барин… — пробормотал мужчина, и голос его на мгновение дрогнул. — Мы… я и мои сыновья будем стараться. Всегда. Пока силы есть.