Да, эти ребята хотели не поговорить. Они хотели прибрать к рукам всё: и производства, и секреты предков, и мои исследования, и антимагический сплав.
Их лидер, широкоплечий мужчина с лицом, изъеденным оспой, вежливо, но с железной ноткой в голосе обратился к старшему из моих провожатых:
— Прошу прощения, судари. Но господин Скрабель крайне заинтересован во встрече с графом Пестовым. Его ждут.
Маг-воздушник, что был от меня по правую руку, недовольно фыркнул:
— Ваш барин подождёт. Граф приглашён князем Оболенским. Наши интересы приоритетнее.
— Наши интересы касаются вопросов долга и имущества, — парировал человек оружейника. — А это, как ни крути, поважнее ваших семейных драм.
Я с самым невозмутимым видом, какой только мог изобразить, развёл руки и сделал шаг назад, будто давая им место для выяснения отношений.
— Господа, я тут один. Решите между собой, чьё приглашение почётнее, я подожду.
Моя цель была проста: дать им перегрызть друг другу глотки и хоть немного ослабить натиск на меня.
Две группы людей окружили меня с двух сторон.
Пока главари препирались, я заметил ловкое движение сбоку. Один из людей Скрабеля, юркий тип с длинными пальцами, сделал почти идеальную попытку карманной кражи.
Его рука потянулась к внутреннему карману моего сюртука, где лежала визитница с антимагическими пластинами.
В тот же миг я почувствовал знакомое давящее чувство в висках. Маг жизни из свиты Скрабеля пытался пробиться в моё сознание и отвлечь, пока его напарник работал руками. Расчёт был верный. Но они не учли одного.
Мне даже не требовалось активировать пластину, она сработала сама, почувствовав мощное ментальное вторжение.
Маг жизни ахнул, схватился за голову, и из его носа хлестнула алая струйка. Он отшатнулся, вмиг побледнел как полотно, едва не рухнув на мостовую.
Юркий вор, ошарашенный провалом коллеги, замер на полпути, уставившись на меня. Он неловко улыбнулся и убрал свои руки в карманы.
Маг жизни из свиты Оболенских, сопровождающий меня от поезда, с мрачным удовлетворением покачал головой:
— Я же предупреждал, Борис Игнатьевич. Он не читается. Зря теряете силы, коллега.
Скрабелевец протёр платком окровавленное лицо и с ненавистью смотрел то на меня, то на своего «коллегу».
— Так это о нём ты неделю назад говорил? — засипел мужчина. — Что же ты, братец, не догадался предупредить меня?
Провал кражи и контратака перевели конфликт в горячую фазу. Лидер людей Скрабеля, забыв про вежливость, выдвинулся вперёд:
— Хватит! Граф Пестов немедленно проследует с нами! Иначе заставим идти силой!
Люди Скрабеля сомкнули ряды. Мои «провожатые» из Оболенских обнажили клинки.
Воздух заколыхался от натяжения и готовящихся заклинаний.
И тут, словно по мановению режиссёра плохой комедии, в наш уличный театр вмешалась третья сила.
К нам подкатили три чёрных, отполированных до зеркального блеска автомобиля. Из них вышел десяток мордоворотов в безупречно скроенных костюмах-тройках. Во главе был мужчина с портфелем из кожи ящера. Он выглядел так, словно явился не на пыльную площадь, а в свой кабинет.
— Господа, прошу прощения, — тихо произнёс он, но этим мгновенно прорезал гул перепалки. — Ваши встречи, по всей видимости, придётся перенести.
Все замерли.
Новоприбывший обвёл взглядом присутствующих, на мгновение задержавшись на мне.
— Господин Пестов приглашён на встречу с главой нашего дома для обсуждения вопросов финансирования его проектов в колониях. Мы встретили его у поезда первыми.
На несколько секунд повисла тишина, присутствующие на площади молча переглядывались.
— Это мы встретили господина Пестова у вокзала, — взорвался человек Скрабеля.
— Нет, это были мы! Мы встретили его ещё на платформе, — парировал маг-воздушник Оболенских.
Человек в костюме, представитель банкирского дома Оксаковых, лишь тонко улыбнулся.
— Юридически наше приглашение было направлено ещё неделю назад. Так что, прошу прощения, мы имеем приоритет. Граф Пестов, не угодно ли проследовать?
Я едва сдержал смех.
Чистая прагматика.
Ещё вчера Оксаковы поддерживали моих конкурентов, а сегодня, видя, что я не сломлен, а наоборот, решили переметнуться и всё переиграть. Они хотели предложить инвестиции, кредиты, лоббирование интересов в обмен на долю в прибыли и, конечно, доступ к технологиям.
Очень современный подход. Почти что венчурные инвестиции. Только вместо Кремниевой долины были колонии, а вместо стартаперов — опальные графы с антимагией.
Ну посмотрим, посмотрим, кто кого переиграет.
На площади развернулся настоящий балаган.
Три группы: Оболенские, Скрабели и Оксаковы.
Они все сцепились в словесной перепалке, не давая мне сделать ни шага в какую-либо сторону. Подтянулась охрана вокзала, потом городские жандармы, но, постояв немного и понаблюдав, они лишь разводили руками. Ввязываться в спор знатных родов себе дороже.
Я стоял в центре этого хаоса с каменным лицом, но внутри меня всё больше веселило это абсурдное положение.
Из объекта охоты я стремительно превращался в главный приз на дурацком шоу.
— Эй, юноша! — окликнул я официанта из ближайшего кафе, который застыл с подносом, наблюдая за представлением. — Не принесёте ли мне стул и чашку кофе? А то стоять скучно.
Несколько секунд он смотрел на меня как на ненормального, затем рванул в кафе и вернулся со стулом, дымящейся чашкой и круассаном.
Уселся прямо посреди площади, откинулся на спинку и сделал первый глоток.
Ароматная горечь разлилась по нёбу.
— Всем спасибо, все свободны, — пробормотал я, наблюдая, как трое моих «поклонников» готовы перейти от слов к делу. — Цирк с конями.
И тут, как по нотам, заиграла музыка вмешательства высших сил.
Из здания телепортационного терминала, что стояло напротив, начали выходить люди. Сначала это были просто служащие в форменных фраках. Затем — имперские гусары в алых ментиках. Потом гвардейцы в золочёных кирасах.
На площади воцарилась неестественная тишина.
Даже мои горячие спорщики смолкли, ощущая нарастающую мощь.
И наконец в проёме огромных дверей здания портала показалась знакомая высокая фигура в чёрных доспехах, без шлема, но с простой золотой диадемой на челе.
Рядом шёл мой друг Митя, а следом семенил щуплый чиновник с портфелем — Лыков, глава тайной канцелярии, если я не ошибаюсь.
Император Михаил Романов возвращался в столицу после инспекции колоний.
Его взгляд скользнул по замершей площади, по трем группам людей, по мне, сидящему на стуле с кофе, и на его губах дрогнула едва заметная улыбка.
Император что-то сказал Лыкову. Тот кивнул и направился к нам семенящей походкой.
— Его Императорское Величество интересуется, что происходит? — безжизненным голосом произнёс Лыков, вглядываясь в нас своими стеклянными глазами.
Началось то же самое: «Мы его первые!», «Нет, мы!», «А мы по договору!».
Лыков выслушал это с видом человека, фиксирующего погодные условия, развернулся и ушёл.
Минуту спустя к нашей разношёрстной компании направился сам Император.
Толпа расступилась перед ним как перед ножом. Романов подошёл ко мне, сидящему на стуле, я тут же встал.
— Граф Пестов, — произнёс он, и в голосе звучала лёгкая, почти дружеская усталость. — А я как раз рассчитывал на обратном пути поговорить о вашей предстоящей работе в Балтийске. Не откажетесь составить компанию? Пойдёмте, обсудим за обедом, что вы там планируете.
Он взял меня под локоть с такой естественностью, словно мы были старыми приятелями.
Я бросил взгляд на три группы своих «поклонников». Они стояли с абсолютно одинаковыми выражениями полного, тотального аута на лицах. Рты открыты, глаза выпучены.
К этому моменту на площадь уже успели прибыть главы родов: сам князь Оболенский, краснолицый упитанный Скрабель и импозантный Оксаков с седыми бакенбардами. Их лица, искажённые удивлением, напоминали застывшие маски с известной в моём мире картины «Крик».