— Диннет, — наконец махнул рукой Жортынбактырулык. — Иди-ка сюда.
Дина нехотя поднялась и направилась к нему. По крайней мере, этого громилу бояться не следует — это она уже уяснила.
— Будешь жить с Мо, — Жортынбактырулык указал толстым пальцем на занавеску, а Дина отрицательно замотала головой. — Не бойся, она добрая, — добавил громила. — Не съест. Можно и с Вислопутом, у него холм большой, места много, — он кивнул на сидящего на углу стола тощего и прыщавого зеленого воина с оттопыренными ушами, а тот радостно замахал рукой.
— Короче, — продолжал Жортынбактырулык, — останешься до выяснения обстоятельств, кто, откуда и зачем ты здесь. И, главное — что с тобой делать дальше. Усекла?
— Усекла, — Дина сглотнула. — Я выбираю Мо.
Расстроенный лопоухий воин скорчил недовольную гримасу и в сердцах грохнул по столу кружкой.
Дина была препровождена в тесную комнатушку, где, кроме "окна", представляющего собой вырытое меж густых корней отверстие наружу, и нескольких лежанок с кучей тряпья, ничего не было.
Мо получила указания от отца и Жортынбактырулыка, как следует сторожить человечку, как с ней разговаривать, чтобы не взболтнуть лишнего, и чем кормить — ведь странное человеческое создание жует лишь капустные листья.
Оставшись один-на-один в земляной комнатке, девушки расселись по узким лежанкам и принялись друг друга рассматривать.
— Ты откуда? — заговорила первой Мо.
— Из лагеря. Там, у болот, в составе экспедиции, в качестве внештатного корреспондента…
— Много вас?
— Человек пятнадцать.
— Жортынбактырулык знает?
— А он и не спрашивал…
— Ясно. А на чьей вы стороне?
— Ни на чьей, на своей собственной. А у вас тут что, война за территорию?
— Так я тебе и сказала. Ты сначала ответь, на чьей стороне.
— На вашей, естественно, — на всякий случай ответила Дина.
— Это мы и выясним. Позже. А то знаем мы вас, человеков. И нашим, и вашим… — Мо оценивающе прищурила глазки, а Дина удивленно подняла брови, не понимая, чего от нее хочет странное зеленое создание.
Через несколько минут игра в гляделки надоела, и зеленокожая девушка принялась плести из обрывков тряпья веревку, что-то напевая себе под нос.
Когда за стеной стих шум, и посетители удалились, в комнатушку заглянул зеленый старик.
— Хм, надо же… Человек настоящий, — он вытер костлявые руки о передник, плюхнулся на тюфяк рядом с дочерью и широко заулыбался, выставляя напоказ редкие желтые клыки.
— А что, я одна здесь такая, человечная? — нервно заерзала Дина под его любопытным взглядом. — А вы тогда кто? Почему от людей прячетесь?
— А чего от них прятаться? — пожал плечами старик. — Бывает, заглядывают изредка. Человеки вспыльчивы и лживы. Нельзя на них положиться. Лучше сразу в суп и на котлеты, без лишних разговоров. А вот остроухие сморчки, недоноски проклятые — дело другое. Житья от них нету. Живем тут в норах, как крысы.
— Ну пап, — перебила его Мо. — Хватит уже о политике. Что на ужин-то?
— На ужин? Это… Не придумал я еще, — почесал он подбородок. — Все сожрали, надо в Гнилые Топи за ужами идтить… — он развязал и швырнул на лежанку грязный передник, а затем вышел в "кухню", гремя там мисками и ведрами.
— Надоели они, — пояснила после его ухода Мо. — Только языками трепать горазды, нет бы делом занялись да форт взяли. На Жортынбактырулыка одна надежда… А теперь забудь все, о чем тут говорили. А то уши отрежу, усекла?
Дина растерянно кивнула головой, а зеленокожая, крепко привязав Дину за ногу к ножке лежанки той веревкой, которую сплела только что, вышла следом за отцом.
Выждав некоторое время, Дина просто приподняла узкую койку, освобождая из-под ножки веревочную петлю. С ноги она слезать не хотела, поэтому просто пришлось обмотать веревку вокруг калоши джинсов и заправить ее край в кроссовок. Все. Теперь подальше от этого сумасшедшего дома и прочь от племени странных, не поддающихся объяснению дикарей.
Девушка прошла сквозь кухню, в очаге которой уже угасал огонь, поднялась по темной лестнице и толкнула люк наверх. Он не поддался. Дина дергала его снова и снова, даже несколько раз со злости стукнула в него кулаком — но все безрезультатно. Лишь на голову сыпалась земля.
"Вот же черт. Не везет, так не везет. И зачем только я поперлась этих йети ловить?" — со слезами на глазах она вернулась в кухню, облазила все полки, перебирая плошки и склянки, отыскала в ящике обшарпанного шкафчика изогнутый нож и вернулась к люку.