— Чтоб ты всю жизнь с волками развлекался, — спустился Жортынбактырулык и принялся разматывать веревку на Динкиной ноге, не переставая загибать трехэтажные ругательства.
— Так я же не для себя, — отступил воин и опустил клинок. — Неужто думал, что с тобой не поделюсь, дружище?
— Эльфийский пес тебе дружище, — буркул Жортынбактырулык, взвалил Динку на плечо и затопал наверх.
— Под себя все гребешь, командир? — обиженно гаркнул вслед ему зеленокожий.
— Отставить разговоры, Шраморыл, и бегом марш в Гнилую Низину. А ты, — больно ущипнул он Динку за бедро, — будешь еще драки затевать, укакошу собственноручно. Джиу-джитсу.
— Но я…
— Отставить.
Оказавшись на улице, он пронес ее через луг до самой сопки, поросшей кривыми деревцами, и нырнул в заросли. Дина больше не сопротивлялась — все лучше, чем оставаться с тем верзилой один на один в тесном подземелье.
Протиснувшись сквозь кусты, Жортынбактырулык проскользнул внутрь пологой горы, которая тоже оказалась жилищем, поднялся по ступеням наверх и свалил девушку на каменный пол.
Дина сразу села, поджав ноги, и огляделась: здесь было несколько комнат, имелась и убогая мебель, и вырезанные в толще породы круглые окошки, больше напоминающие бойницы для пушек, откуда струился мягкий солнечный свет. Все жилище было насквозь пронизано корнями деревьев.
— Поживешь у меня, раз буйная такая. Это, конечно, не лично мои хоромы, и в случае атаки белобрысых крысенышей весь народ сюда набьется. Но, будем надеяться, мы раздробим их кости раньше, чем они обнаружат наше поселение.
— Ого, круто тут у вас, — поднялась Дина на ноги и принялась разглядывать обстановку.
— А то. Такого житла во всем Драгроге не сыщешь.
— Так ваш край называется?
— Ух ты. Да ты смышленая, чумичка. На лету схватываешь.
— Спасибо. Вот это икебана, — приблизилась Дина к столу, на котором в деревянной плошке среди лебеды, мха и репейника разместились шишки и грибы на тонких ножках.
— Не ругайся в моем доме. Кто оскорбил дом, тот оскорбил хозяина, — стукнул верзила себя в грудь. — Это миска с супом. Раньше была, по крайней мере… С пол-года назад, — он взял миску и швырнул ее в маленькое незастекленное окошко.
Следом выглянула и Дина, затаив дыхание от открывающегося вида:
— Море… Боже мой, откуда здесь море? — она не сводила глаз с колыхающейся вдалеке толщи воды бирюзового цвета, над которой висела в каплях радуга, и кружили чайки.
— Ну море. Что с того? Если Бридпорт давным-давно захвачен патлатыми ублюдками. Ну ничего, дождутся они у нас… Выкурим… А ты нам поможешь.
— Я? — обернулась Дина. — Простите, вы меня с кем-то путаете. Если я и знаю несколько приемов самообороны, это не значит, что я смогу помочь вам в вашей войне.
— Увы. Я тоже в это не верил. Ты такая дохлячка на вид. Но пророчество, есть пророчество, — он взял со стола трубку, набил ее сушеными листьями и принялся выбивать огнивом искры.
— Простите…
— Прощаю. Можешь закурить. Тут, в сопке, можно, если в окошко дымить. Крепость в другой стороне, никто не заметит.
— Нет, я не о том. Что еще за пророчество?
— Про тебя. Долго рассказывать, — махнул он зеленой ручищей и швырнул огниво на стол.
— И все же? Имею я право знать, если это и меня касается? — Дина опустилась в широкое кресло и приготовилась слушать. Эх, жаль, что диктофона с собой не было.
— Древнее пророчество моего народа, начертанное на священной скале, омываемой северным Эгегейким морем и озаряемой первыми лучами восходящего солнца, гласит: "Настанет день, и настанет час, когда на Драгрог вместе с северным ветром опустится тень чужих парусов. И плач, и вой, и скрежет разнесется в Долине, ибо не будет спасенья от острых мечей захватчиков. И когда угаснет последняя звезда надежды — явится из иного мира прекрасная Дева-Воительница и освободит гордый народ орков от чужеземных захватчиков" Ну, чего уставилась? Звезда надежды угасла. Я так полагаю, что ты прекрасная… На любителя. И из иного мира, так выходит?
— Выходит так.
— И воительница?
— Допустим.
— И дева?
— Давайте не будем обсуждать мою личную жизнь.
— Ты же не оставишь нас в беде и освободишь от захватчиков?
Дина в нерешительности смотрела под ноги, а Жортынбактырулык усердно пыхтел трубкой.
— Да ладно тебе, там делов-то… И воевать не придется. Воины мои выдохлись, сдулись, сдались почти что. А тут — оп. Явилась наша спасительница, джиу-джитсу наша сладкая. В самый нужный момент. Ух, они клинками как замашут, щитами как затрясут, сапогами затопают. Вмиг в атаку ринутся, вмиг сморчков паршивых в капусту искромсают. Ну?