Друзья шагнули в аэротрубу, выбрали направление к развлекательному Центру. Барсик держал друга за руку. Филипп хорошо знал все лучшие бары Сити. Они ловко маневрировали в движущемся навстречу потоке людей, потом шустро притормозили у очередного поворота и выскочили на обширную площадку, прямо под развернутое над головами фееричное лазерное представление. Филипп толкнул заинтересованного друга.
- Пошли, у нас не так много времени.
Они сидели в знаменитом молодежном баре. Играла модная музыка, на стенах мельтешили неоновые голограммы. Бармен провел ладонью по чипам молодых людей, считывая нужную информацию. Убедившись в совершеннолетии и платежеспособности клиентов, выдал коктейли и указал на свободную нишу. Наклонившись к уху парня, Филипп попросил о дополнительной услуге. Бармен кивнул головой, проводил долгим взглядом странную пару. Вокруг друзей возникла сфера невнимания, рассеивающая интерес посетителей к столику в углу.
Барсик заметил отражение в зеркале и непроизвольно фыркнул. Действительно, интересный тандем - юноша-кот и кентавр. Впрочем, насчет собственной уникальности парень не обольщался, в Сити он был знаком еще с десятью бастами примерно его возраста, да и в этом баре уже заметил нескольких девушек с ушками и хвостами – ненастоящими, запах натуральной кошачьей шерсти он чуял своим нечеловеческим обонянием. Этим сезоном было модно быть «немножко кошкой». Филипп же считался эксклюзивом. Кентавр привлекал к себе внимание с рождения – сначала сочувствующее, а с недавних пор, после перестройки организма, превратившей тощего несуразного болезненного жеребенка в потрясающего экзотического красавца – восхищенное, непременно связанное с сексуальным желанием.
Филипп появился в школе после мучительной гормональной бури, год назад, и взволновал всех вокруг – девочек, мальчиков и даже педагогов. Всех, кроме Барсика. От юного кентавра исходили ощутимые волны убойного эротизма, заставляющие губы пересыхать, а сердца биться быстрее. Барсик чуял струящийся от холеного новичка тонкий запах мускуса и иланга – естественных афродизиаков. Чуял, но не впечатлялся. Юноша совершенно не реагировал на возбудители и в свои шестнадцать еще не имел сексуального опыта. Филипп быстро выделил равнодушного баста из осоловевшей толпы одноклассников, предложил дружбу. Барсик радостно согласился. Он давно мечтал о таком друге - веселом, нахальном, находчивом, всегда умеющим съязвить, схохмить или резко поставить на место.
- Эва преподнесла тебе подарок? – проницательно поинтересовался Филипп, подталкивая другу коктейль.
Барсик облизнулся. «Льдинка» оказалась забористой, колюче-щиплющей, сладковатой, чуть травяной, освежающе-морозной, после которой хотелось смеяться и откровенничать. Как раз для необщительного Барсика.
Филипп заметил пристальный взгляд бармена и безошибочно догадался о его желаниях - парень покусывал губы и проводил пальцами по шее. Вздохнул – бармен был симпатичным и сексуальным – прикоснулся рукой к золотой серьге в правом ухе. Юноша вздрогнул и отвел глаза. У кентавра был знак принадлежности кому-то из Элиты.
- Эва продала меня… - нерешительно начал Барсик, смотря на хоровод льдинок вокруг коктейльной трубочки.
- Давно пора, - пожал широкими плечами Филипп. – Для тебя это новость?
- Не знаю, - юноша вздохнул. – Перемены всегда страшны. Особенно, когда мама говорит, что завтра отдаст в гарем к Отцу Сити.
- Ух ты! – серые глаза Филиппа удивленно блеснули. – Но это же здорово! Если понравишься – через несколько лет станешь свободным! Барсик, - кентавр наклонился к другу так, что длинные пряди скользнули по бледной щеке, – у тебя есть заветное желание?
Юноша непроизвольно пошевелил ушами. Жест означал растерянность. Филипп мечтательно прищурился.
- А мне хочется узнать, существует ли… простор?
Барсик преувеличенно внимательно принюхался к коктейлю, который смаковал друг.
- Существует ли… чего? – искренне уставился на Филиппа светло-зелеными глазами.
- Простор… пространство до горизонта, равнина, покрытая травой… синее бескрайнее море… Мчаться вдаль, не думая о преградах… Ловить грудью ветер…
Филипп словно разговаривал сам с собой, а Барсик вдруг понял, что у него есть мечта, такая же бредовая, как у Фила. Он до дрожи в кончике хвоста желал положить кому-нибудь голову на колени, и чтобы теплые пальцы ласково щекотали за ушками, и чтобы его гладили по плечам, а потом закрыть глаза и просто лежать, заснуть в сильных объятиях, довериться…
Барсик встряхнул головой в тот самый момент, когда Филипп с горечью закончил свой монолог.
- Вот и ношусь по огромным залам с панорамными видами природы. А есть ли она на самом деле, эта природа?!
Кентавр одним глотком выпил остатки своего коктейля.
- Ты умный и красивый, кис. В гареме не будет тебе равных.
Барсик потряс густыми волосами.
- Ты ведь знаешь о моей проблеме, Фил.
Проблемой было абсолютное равнодушие юноши к сексу. Физически здоровый Барсик не проявлял эротического интереса ни к одному из живых существ.
- А что сказал ваш доктор? Ни за что не поверю, что Эва пустила такой важный вопрос на самотек.
Барсик почувствовал, как хвост нервно задергался. Коготки непроизвольно начали вытягиваться из-под коротких человеческих ногтей.
- Он решил, что со мной все в порядке, просто какое-то затишье перед бурей.
Фил вдруг чувственно облизал нижнюю губу:
- Значит, все будет так, как у меня. Ох, завидую твоему хозяину… Перевозбужденный баст - это нечто!
Он едва успел отдернуть свою руку, иначе на ней бы красовались пять тонких царапин.
- Лучше своим хозяевам сочувствуй! – прошипел юноша, еле сдерживаясь, чтобы не располосовать нахала.
Филипп громко заржал, полностью оправдывая свое диковинное происхождение.
Уже полгода Филипп находился под покровительством одной весьма влиятельной дамы в Сити. Немолодая, но красивая и страстная женщина купила мальчишку-мутанта с зашкаливающей сексуальностью для реализации своих эротических фантазий. Судя по тому, как счастливо горели глаза Фила, секс-марафоны с Леди ему нравились. Кроме того, недавно к даме вернулся семнадцатилетний сын, выучившийся в другом анклаве. Кентавр приятно удивил юношу и, немного помаявшись от дикого возбуждения, парень уговорил мать поделиться наложником. Теперь Филипп был не только полностью удовлетворен сексуально, но и горд тем, как ловко управлял теряющими от него голову и стыд элитными особами. О страстных ночах кентавр регулярно и подробно рассказывал другу Барсику, втайне надеясь разбудить в нем интерес к интимным приключениям, но баст краснел, бледнел, шипел и испуганно отводил глаза от крупа, боясь увидеть воочию предмет филипповой «гордости».
Обратно друзья возвращались воодушевленные и слегка затуманенные последними двумя (или тремя) коктейлями. Барсик смеялся, проводил царапками по гладкой спине Фила. Кентавр подозрительно косился на опьяневшего полукота, но вопросов не задавал, решив побыстрее сдать друга мамаше.
Небо над куполом разрывалось лиловыми разрядами – в высоте бушевала электрическая гроза, разбрасывая во все стороны излишки энергии. Аэротрубу трясло, потоки теплого воздуха менялись неожиданно, то прижимая редких пассажиров к стенам, то начиная вертеть по центру. Людей было мало, опасность перемещения во время электрогрозы хоть и была минимальной, но все же существовала. Друзей это швыряние из стороны в сторону даже смешило - ровно до того момента, когда внезапно около Барсика открылось отделение грузового сброса. Филипп обеспокоенно вскрикнул, протянул сильную руку, чтобы поймать друга, но Барсик, неловко отстранившись, взмахнул хвостом и пропал в широкой нише. Громко выругавшись, Филипп бросился следом, однако преодолеть вдруг изменивший направление поток было невозможно даже обладавшему нечеловеческой силой кентавру, которого понесло в противоположную от грузового отделения сторону.