Она как пластилин мягкий.
Лёгкий нажим, а девчонка уже плавится и нужную мне форму принимает.
Нагибаюсь, чтобы губы на одном уровне. Дыхание её в себя втягиваю и языком нижней касаюсь, новую волну дрожи под пальцами уловив, от которой у меня мозги плавятся.
Соленый вкус на языке немного отрезвляет. Не здесь и не сейчас.
Только вот…
Слишком остро каждая её реакция меня простреливает.
— Нет… — такое плавающее и размытое, что следующее касание легко ответ в положительный превратит может.
— Как скажешь. Умойся. Нам пора.
Пока окончательно в пропасть не сорвало.
Глава четвертая. Мир
До того забавно девочка во всей этой обстановке выглядит, что у меня от взгляда на неё каждый раз улыбка сама появляется.
На диван с ногами залезла, носками грязными светит — эти скоты даже обувь её с собой прихватить не потрудились. Покалеченный на меня косо смотрит, плечом его девка местная занимается, пока он боль вискарем глушит.
Добавить надо было.
Слишком легко отделался.
— Мир, дорогой, что ж ты на людей моих бросаешься? Не хорошо это. Человек пострадал, надо бы извиниться, — у Талиба на коленях очередная шлюха извивается. Бабла, глупая, срубить хочет, да вот только он им не платит. Пользует и за дверь выкидывает. В лучшем случае, если рот рабочим окажется, в какой-нибудь «клуб» свой пристроит.
— Предлагаешь перед шакалом на колени встать? Мне? — мышцы напрягаются. В любую секунду вскочить готов — Талиб это понимает, когда взглядом меня сканирует тщательно.
Только дай мне повод.
Даже численное превосходство не остановит.
На улицах и не в такие передряги приходилось влезать, когда не мозги работали, а гнев внутренний. Злость на весь мир за то, что не нужен никому был с самого рождения.
— Ну что ты, дорогой, как у тебя язык поворачивается такие вещи говорить? Ешь, пей, отдыхай. Зачем обижаешься? Всё за мой счет.
— Ты мне скажи, зачем девчонку тронул? Она говорит, что ничего тебе не сделала. Видит первый раз в жизни, а ты так с барышней обращаешься. Не хорошо, Талиб, — он брови хмурит и на малышку в упор смотрит, заставляя её от такой напряженности на диване ёрзать.
Если бы охрана около выхода не стояла — она б уже на спринтерской скорости рвануть подальше от этого места попробовала бы.
Взглядом её пожирает, кулаки сжимает, а у меня закрадываются мысли, что девочка меня кинуть захотела. Не может она у Киреева такие реакции вызывать, просто мимо пройдя.
— А она тебе кто? Переживаешь за неё так, человека моего чуть инвалидом не сделал. Всё ради какой-то шалавы?
Малышка дергается, словно её только что ударили. Краем глаза замечаю её порыв что-то едкое вставить. Лицом к ней поворачиваюсь и отрицательным кивком головы даю понять, что здесь так разговаривать не стоит. Глубже себя закопает только.
— Понравилась. Бойкая и языком работать умеет. Интересный экземпляр.
— Так я делиться умею. Оставь мне её на ночь, а завтра забрать сможешь. Всё-таки я первый такой брильянт заприметил.
— Пользованных не люблю, — обрубаю жёстко.
Память об отце Талиба не даёт в открытое наступление перейти. Всё же он мне билет в светлое, мать его, будущее выписал, когда я после очередного боя в раздевалке на полу валялся и сгустки крови сплёвывал, морщась от дрянного привкуса во рту.
— Уважаю, уважаю, — взглядом даю понять, что мне это уважение его до одного места. — Ладно, Мир, расскажу всё. Мы же семья практически, — скалится, на чувства давит. До сих пор, сука, глумится, что империю удалось-таки к рукам прибрать. Толку-то, одно название осталось. — Сестра у неё есть. Такие вещи в постели вытворяет, что мозг намертво отключается.
— Меня подробности твоей личной жизни не интересуют, — холодно, стакан в руке сжимая.
— Никак без них. Затащила она меня как-то в кабинет, душу всю высосала, а потом так, знаешь, очень вовремя управляющий за деньгами на закупку пришел и сказал, что поставщик меня лично требует. Бабки я из сейфа вытащил, а закрыть память подвела. В следующий раз только вечером его проверить надо было. Кинула меня девка на пять кусков зелени. Всё выгребла и смылась по-быстрому.
— К-карина? — девочка нервно выдохнула со своего места.
— Она самая.
— Но ведь сестра говорила, что в модном салоне работает…
— Мужиков она обслуживает. В салоне, бля… Если только в интим, — Талиб расхохотался, а малышка еще сильнее в комок сжалась.
— Ты на неё посмотри, — киваю в сторону девчонки. — Нигде ничего не шевельнулось? Да она знать не знает о жизни своей сестрицы. Через семью зачем было идти? Последнее наследие отца решил спустить? Родных не трогать.
— А мне какого делать надо было? Управляющий точно ни при чем, сучке просто повезло, что он так не вовремя свой зад притащил. Это я точно знаю, — опять оскал на помятой роже. Не удивлюсь, если тот самый управляющий на корм рыбам пошел. — У клуба дела не очень идут, наличка даже не моя была. Вливание стороннее, которое на прибыль должно было вывести.
Мелко.
Слишком мелко при его оборотах.
Это и настораживает.
Первый прокол.
— Ты сестру когда последний раз видела? — к девчонке трясущейся обращаюсь.
— Н-на прошлой неделе. Мы с ней не очень хорошо общаемся.
— К ребятам моим швырнуть тебя на пару часов — глядишь, после иначе запоешь, а, девочка? Бабки распилили уже, наверное. Только я всё равно своё верну в полном объёме, — Талиб с дивана срывается, к девчонке подлетает и рукой в волосах заставляет её голову запрокинуть. — Где твоя сестра?!
Как же отвратительно все эти мужики с типа большими яйцами выть начинают, если соперника им сменить.
— Отпусти, — рычит сквозь зубы, а я давить продолжаю на руку вывернутую. — На брата пошел из-за какой-то шлюхи?
— Я твоего отца уважать до конца жизни буду, но братьями мы никогда не были, так что пасть закрой и меня слушай. Внимательно, — шестерки его ко мне рыпнулись, но шеф команды не давал. Замерли, твари продажные. — Бабки я тебе завтра отправлю, накину сверху за неудобства. Девчонку с собой забираю. Увижу рядом с ней хоть одно рыло знакомое — даже спрашивать не буду. Ты меня знаешь.
Руку ему отпустил и отпихнул от себя. Мараться еще о такую свинью.
— Сюда иди, — ладонь девчонке протянул и с дивана на себя дёрнул с одним лишь желанием.
Быстрее со дна этого выбраться.
— Я не знаю ничего о Карине, честно! Мы видимся очень редко, близкими нас не назвать. Куда Вы меня тащите?! — упирается, цепляется за всё подряд, руку из моей хватки выдрать пытаясь. — У меня есть кое-какие накопления, я всё отдам. Частями! Или могу расписку написать… Ну пожалуйста, хватит!
Что-что у неё там есть?
Накопления?
Смешная какая.
— Ну, и сколько у тебя там под матрасом заныкано? — моргает часто, хмурится в ответ, словно не понимая, о чём я спрашиваю. Через секунд десять на шёпот переходит.
— Около двух с половиной тысяч. Я на учебу откладывала, счёт в банке открыла…
— Тысяч чего?
— Д-долларов, — опять заикается.
— На конфеты себе оставь. У нас куски сотнями считаются. Пять сотен тысяч наличкой твоя сестра подрезала. Жизни-то хватит всё это мне вернуть?
Молчит.
Только зрачки прямо под моим взглядом расширяются неслабо.
— И что теперь делать… Я такую сумму никогда не соберу…
Девчонка едва ли не задыхается от паники.
В стену её впечатываю и прямо в губы одно единственное желание, что в голове всплывает, шепчу.
— Моей будешь.
Глава пятая. Аврора
Я не поняла, как оказалась на переднем сиденье огромного, до блеска начищенного автомобиля угрожающе черного цвета.
Очнулась, когда в нос ударил мужской парфюм, а пальцы будто бы нечаянно прошлись по моей груди — мужчина всего лишь пристегивал ремень безопасности, но со стороны, я уверена, это выглядело довольно горячо.