Наверное, ему просто повезло, но рукоять шпаги настигла тренера в нужном месте и под нужным углом. Вынырнув из ниоткуда, холодное плазменное лезвие жестким кольцом обвилось вокруг мулата, прижав его руки к торсу.
– Проклятье! – взвыл тот. – Где ты этому научился, щенок?! Я не показывал тебе таких подлых, недостойных дворянина, трюков!
– Когда речь идет о защите мира или защите жизни его правителя, – ответил Тано, – недостойных приемов не бывает. – Он уже плавно парил над скованным тренером, так, чтобы тот не смог достать его ногами.
– Когда речь идет о защите мира, рисковать нельзя, – огрызнулся мулат.
– Это слова проигравшего, – усмехаясь, сказал Тано, вытянул руку и несильно щелкнул беззащитного тренера по лбу.
– Ты прав, щенок, – сказал Уго невероятно угрюмо. Но тут же сбросил с лица злобную маску, и они рассмеялись оба.
… В полдень, в окружении придворных, взволнованных друзей и улыбчивых фрейлин он шел по коридорам дворца к изумрудному вестибюлю, чтобы выйти оттуда на площадь, где уже собралась огромная праздничная толпа. На ходу Тано тихо, почти на ухо, задал герцогу вопрос, который мучил его давно. Он никак не решался задать его раньше, а если не задать сейчас, уже час спустя он не будет иметь никакого смысла.
– Я немного боюсь, – тихо сказал он. – Герцог… Дядя Поль, а тебе не жалко отдавать мне мир?
Герцог даже приостановился от неожиданности, но тут же двинулся дальше, откровенно расхохотавшись. Придворные, не слышавшие вопроса, с удивлением уставились на него. Таким они не видели его еще никогда.
– Мальчик мой, – сказал герцог, наконец, отсмеявшись, – ты удивишься, но мир всегда принадлежал только тебе, тебе одному. А вот ответственность тяжелым бременем лежала на мне долгих четырнадцать лет. Теперь же я передаю ее тебе, чему рад до чрезвычайности.
– А это не малодушие? – отозвался Тано.
– Мое плечо всегда к вашим услугам. И еще. Скажите, Ваше Высочество, достоин ли наш народ справедливой участи, достоин ли он быть счастливым?
– В высшей мере достоин! – без тени сомнения и даже немного запальчиво сказал юноша.
– И я считаю также. Ситуация, когда им правил регент, не унижала его только потому, что была временной. И если бы не сегодняшний день, наш народ был бы обманут и несчастен.
– Вы хотите сказать, что я делаю народ счастливым? – ощущая некоторую неловкость и в то же время приятную гордость, уточнил наследник Тано.
До инкрустированных изумрудами в серебре ворот осталось каких-то несколько шагов.
– Вы не представляете, наследник, насколько вы правы, – откликнулся герцог. – Дело обстоит именно так.
– В таком случае, – сказал Тано, – в таком случае, я – счастливейший из смертных.
Герцог внимательно посмотрел на него и сказал:
– И это бесспорно.
Юношу немного удивили эти слова. Он не понял, зачем они были сказаны. Ведь на самом деле, наверное, каждый человек чувствует себя самым счастливым на свете человеком хотя бы раз в жизни. Но он не придал им значения, так как внимание его полностью переключилось на медленно открывающиеся массивные каменные створки.
– Сла-ва Та-но! Император Ди-ас! – скандировали наружи. – Сла-ва Та-но! Император Ди-ас!
Чуть прищурившись от солнца и чувствуя легкую дрожь в коленях, наследник шагнул вперед.
… Когда отзвучали речи, отсверкали фейерверки, но не отгремели литавры и не отпели еще скрипки придворного бала, молодой император пожелал удалиться ко сну. Никогда еще он не был так счастлив, никогда не видел столько счастливых лиц вокруг. Этому дню радовались все – от старого адмирала, командующего космическим флотом Земли, до молоденькой дурнушки-молочницы из семьи, по какой-то давней традиции поставлявшей молоко двору…
– Что ж, Ваше Величество, – кивнул герцог Беннэ. – Спать так спать. Я провожу вас.
– Господа! – обратился новоиспеченный император, ко всем, кто мог его услышать, поднимая бокал с подноса в руках лакея. – Сегодня я прощаюсь с вами, а завтра всех нас ждут великие дела!