— Срячьте детей!
— Закройте окна и двери!
— А-а-а….
Это сорвался с пирса рыбак, лишь его голова мелькнула на гребне волны.
— Помог-и-и-и-те!
Следом полетел и второй…
Но людям было не до них. Женщины метались по берегу, пытаясь спасти развешенные на столбах связки сушеной рыбы, мужчины привязывали лодки, готовые сорваться с канатов и уплыть в море, дети громко плакали.
А вой ветра перекрывал все звуки.
— Волна! — пронзительно закричал кто-то.
И люди бросили все и побежали в убежище…
Наутро деревня представляла собой место побоища, словно армия чудовищ прошлась по ней, сметая все на своем пути. Дома стояли без крыш, разбитая посуда хрустела под ногами, домашний скот и птица бродили в поисках приюта.
— Сюда! Сюда! Смотрите!
Жители побежали на зов и остолбенели: весь берег был усеян рыбой и моллюсками.
— Корзины, несите корзины!
— Как же повезло!
— В жизни такого не видел!
— Вот это улов!
Радовались и дети, и взрослые.
Собрав рыбу на песчаном пляже, рыбаки пошли к дальним утесам. Среди камней было еще больше находок.
— Ой, что это! — вскрикнул староста деревни и остановился.
— Где? Где?
Жители столпились за его спиной.
— Вон, там!
Все пригляделись и охнули.
Между валунов сидела девушка. Длинные темные волосы закрывали ее спину и лицо. Она смотрела куда-то вниз и стонала, пытаясь сдвинуть камень.
— Ты кто? — спросил староста.
Девушка откинула волосы, взглянула, и рыбаки отшатнулись. Никогда в своей жизни они не видели такой красоты. Огромные зеленые глаза, наполненные слезами, сверкали словно драгоценные камни.
— Пожалуйста, помогите, — взмолилась незнакомка.
И случилось чудо: будто колокольчики зазвенели вокруг, настолько нежным и мелодичным был ее голос.
— Сейчас, милая, сейчас…
Староста бросился к девушке и вдруг застыл, раскинув руки и не пропустив никого вперед.
— Что? Что там?
— Смотрите, — внезапно осипшим голосом пробормотал он.
Рыбаки пригляделись и дружно охнули.
Ног у девушки не было. Ее тонкая талия плавно переходила в широкие бедра, которые заканчивались серебристым рыбьим хвостом, зажатым сейчас камнями.
— Русалка, — прошептал кто-то.
— Русалка, — эхом повторили все.
— Их же не существует.
— А это что?
— Помогите, — уже в голос заплакала девушка.
И сразу над морем понеслась протяжная мелодия. Она переливалась разными оттенками грусти: то приторным, то горьковатым, то вызывающим комок в горле. Невозможно было долго выдержать тоску, слышавшуюся в этой песне без слов.
— Не трогайте ее! — крикнул подоспевший шаман. — У тех, кто прикоснется к русалке, она заберет душу.
Рыбаки отпрянули и переглянулись.
— И как же быть?
— Отвезем ее во дворец к наместнику.
— Точно! Так и сделаем!
На девушку накинули прочную сеть, спеленали ее веревками. Дружно взялись, откинули тяжелые камни, потом просунули в ячейки сетки палку, так и понесли к лодкам.
Весть о том, что рыбаки нашли русалку, прилетела в столицу раньше них. Наместник приказал поместить девушку в дворцовый пруд, крепко привязав ее хвост к камням. Она сидела в окружении огромных распустившихся лилий, экзотичная и такая же прекрасная, как цветы, еще просила отпустить ее, но уже вяло и без надежды в голосе.
Знать пришла посмотреть на диковину. Здесь был сам наместник, важный господин в дорогой золоченой одежде, его жена, сыновья и свита.
Наместник не мог отвести от русалки взгляда. Он, как завороженный, подошел к девушке по деревянным мосткам. Красавица была так близко, так призывно манила умоляющим взглядом, что он протянул руку…
— Нет! Нельзя! — пронзительно крикнул шаман.
— Напугал! — подпрыгнул наместник, подвернул ногу и чуть не упал. Перепуганная свита бросилась к нему.
— Вот видите! Русалка опасна, Ваше Сиятельство, она может любого лишить рассудка.
— Ну, — выдохнул наместник. — Я не собираюсь касаться ее руками. Разве что мечом.
Девушка вздрогнула, откинула волосы с лица, посмотрела пристально, будто заглянула в душу. Наместник растерялся. Меч, который он уже вытащил из ножен, упал на мостки и тоненько зазвенел.
— Ох! — пронеслось среди гостей.
С тех пор так и повелось: русалке бросали еду, показывали как диковину гостям, прибывавшим с большой земли.
Но с каждым днем ее красота увядала. Девушка побледнела, кожа приобрела зеленоватый оттенок. Все чаще красавица лежала на камнях, закрыв глаза, и шевелила потрескавшимися губами, словно что-то шептала. Но издалека невозможно было разобрать ни слова.