Вода взятая с корабля, вскоре закончилась. Я дышала тяжело, подъем давался мне с трудом. Ограниченность движения на судне, морская болезнь и отравление сделали мои мышцы слабыми.
Слизистая рта пересохла так, что больно было глотать. Я огляделась в надежде найти фрукты или ягоды, и увидела куст, усыпанный плодами, похожими на мелкие мандарины. Обрадованная, бросилась к нему, сорвала плод, поднесла ко рту, но застыла с поднятой рукой.
А вдруг плоды ядовитые? Чужая земля, чужая флора. И, хотя внешне все так было похоже на мой мир, отличия могут быть смертельными.
Я двинулась дальше. Еще хватило сил подняться на несколько десятков метров. Вершина уже виднелась сквозь деревья, блеск, который я видела раньше издалека, стал сильнее. Он звал и манил к себе, как стакан, наполненный кристально-чистой водой. Мне даже показалось, что я слышу шум водопада.
Я сделала еще несколько шагов и остановилась. Не дойду. Вот прямо сейчас свалюсь на землю и умру от жажды. Я села, потом легла, накинув на голову полу плаща, так насекомые хотя бы не лезли в глаза.
«Думай, Лили, думай! — приказала себе. — Может, вернуться на корабль?»
Но, представив, как я спускаюсь с горы, потом гребу в кадушке к судну, забираюсь на борт, я отбросила эту затею как невыполнимую. На каждом этапе меня ждали испытания и новые трудности.
И тут в голове вспыхнуло: воду можно добывать из древесины. У меня дома есть березы, мы пьем сок. Деревья здесь тоже наверняка накапливают влагу, вон какие зеленые. Я радостно вскочила, надрезала лозу лианы, обвивавшей толстый ствол, и увидела показавшиеся капли.
Сейчас об опасности уже не думала, меня даже трясло, когда попробовала первую каплю на вкус. Она была прозрачной, пахла деревом и немного горчила. Конечно, я понимала, что такой метод питья очень рискованный, и лучше подождать до ночной росы, но просто умирала от жажды, поэтому рискнула.
Пригоршня сока убрала сухость по рту и смочила горло. Мое тело наполнилось живительной силой. Я сделала несколько надрезов и подставила под струйки тыквенную бутылку, а потом бодро вскочила и пошла дальше.
Поднималась до вечера, но вершина холма так и не приблизилась. Может, я двигалась кругами, как машина едет по горному серпантину, но факт оставался фактом: до вершины было по-прежнему далеко.
Признаков людей тоже не встретила, зато услышала недалеко от себя топот множества ног. Мгновенно забралась на дерево и замерла, вглядываясь вдаль. Но удалось лишь разглядеть между растений спины каких-то животных с рогами. Они дружно неслись вниз с горы, словно за ними гнался враг.
Я немного посидела, обнимая ствол. Животные здесь все же есть, хищники тоже имеются. Перед лицом новой опасности чуть не расплакалась, но быстро пришла в себя. Я много раз могла умереть, но до сих пор жива. Значит боги все же заботятся обо мне.
— Русалка, русалка, — горячо зашептала я. — Ты спасла меня от шторма, не дай погибнуть на суше.
— Ка-р-р-р, — раздалось внезапно над головой.
— Каркуша!
Я вскинулась, помахала рукой, и ворона опустилась ко мне на запястье. Я вспомнила, как кормил ее капитан, и вытащила кусочек мяса.
Птица клевала его с ладони, я тихо радовалась, что у меня появился друг, пусть молчаливый, ненадежный, но друг.
Наевшись, ворона взмыла в воздух, но не пропала, как раньше. Она терпеливо кружилась надо мной, ждала, пока я слезу с дерева, а потом полетела вперед, постоянно возвращаясь. Казалось, что она подгоняет меня и куда-то направляет.
И я доверилась птице, пошла за ней. Она привела меня к какому-то темному входу, скрытому между высоких колючих кустов. Он был почти спрятан за ветками, я чуть не прошла мимо, но Каркуша не позволила, напомнив в о себе громким карканьем.
— Эх, жаль, что ты не умеешь разговаривать, — вздохнула, разглядывая колючки величиной с полмизинца. — И как прикажешь туда пробраться?
Уже темнело. Солнце стремительно скрывалось за горой, лишь веер лучей еще освещал небосвод. Резко похолодало.
Я напялила на себя плащ, накинула на голову капюшон, а лицо замотала москитной сеткой. Я тихо радовалась, что догадалась захватить ее с собой. Видно сквозь нее было плохо, зато насекомые не надоедали. Гнус был просто невыносим: он забирался и в уши, и в ноздри, от зуда я сходила с ума. Но чесаться боялась, вдруг занесу инфекцию.
— Кар! — ворона покосилась на меня круглым взглядом.