Сейчас, вот сейчас я увижу своего спасителя или его друга. Не испарились же они под утренними лучами.
Сначала показалась рука в темном одеянии, знакомом, кстати, затем я услышала окрик.
— Кто там, Харди?
Голос был немного с хрипотцой. Он раскатисто прозвучал в воздухе и наполнил его такой сильной мужской энергетикой, что по моему телу побежали мурашки.
— Никого, Ваше Сиятельство, — ответил Харди неожиданно басом.
«Ишь ты, сиятельство! — усмехнулась я. — Не хухры-мухры. У нас только купцы да мелкие чиновники водятся, а тут важный господин!»
— А если присмотреться?
Я услышала шум отодвигаемого стула, шаги и застыла, превратилась в одну из веток терновника. Очень хотелось поднять голову, разглядеть обладателя магического голоса, но боялась даже пошевелиться.
— Никого. Может, ветер?
— Сегодня отличная погода, Харди.
Голос звучал прямо надо мной. Я осторожно начала поднимать голову, но платок зацепился за колючки и пополз вниз. Пришлось замереть на корточках в ожидании, пока эти двое отойдут от окна.
А они как назло решили полюбоваться теплым утром и неспешно побеседовать.
«Убирайтесь! — шипела я про себя. — Свалите!»
— Да, господин Райан, отличный день. После стольких суток на корабле, суша кажется благословенным раем.
«Ого, они мореплаватели? Интересно, откуда?» — огонь любопытства все больше разгорался в груди. Я уже представляла, как пробираюсь на иноземный корабль и сваливаю подальше от тетки и кузин.
«Неужели, и правда, Ангел Хранитель проснулся и решил мне помочь?» — сердце наполнилось радостным трепетом.
— Все готово, Харди?
Этот проклятый голос сводил с ума. Он казался то раскатами грома, то лавиной камней, несущихся с горы. Ввинчивался мне в мозг и буравил, буравил его. Я уже готова была выскочить из кустов и убежать, куда глаза глядят. Мне и так дома достанется от тетки, еще и эти двое задерживают.
— Да, Ваше Сиятельство.
— Что ж, посмотрим на представление.
Голоса незнакомцев стали звучать приглушенно, я выбралась из терновника. Проклятый платок, зацепившийся за колючки, все же слетел с головы. Я выбралась из кустов, потеряв до кучи еще и клок волос.
Хотела уже лезть обратно, не оставлять же улики, но наверху опять что-то щелкнуло. Я прижалась к стене дома, осторожно обогнула его, а у торца припустила бежать по улице. Остановилась, чтобы перевести дыхание у таверны, но почти сразу нырнула в лавку специй.
— Ты чего так запыхалась, Лили? — спросил торговец. — Слышал у вас в поместье серьезная подготовка в приезду сватов.
— Что? — я уставилась на старика. — Откуда слышали?
— Так они уже прибыли на заре из столицы.
Сваты?
Я посмотрела на гостевой дом. Эти незнакомцы — сваты? Как-то не похожи они на сватов. Да и сватов присылает король. Плыть по мору не нужно.
Торговец поднял тяжелые веки. Миг он смотрел на меня поверх перевязанных веревочкой круглых очков и опустил взгляд в приходную книгу. Он шелестел листами, шевелил губами, хмурился.
О боже! Теперь мне точно будут дома кранты!
— Дайте мне все по списку.
Я протянула ему листок, приготовленный тетушкой Гретой, а сама уставилась на гостевой дом. Он был как раз напротив таверны. Полученная от торговца и незнакомцев информация сверлила мозги.
Так, что мы имеем?
Господин с волшебным голосом предложил другу полюбоваться на представление. Где? Наверняка здесь. Эти двое не покидали дом, а значит будут наблюдать из окна.
Я огляделась.
Выбор мест для сцены невелик: это либо таверна, либо дорога перед ней.
Таверна была популярном местечком у горожан. В этом здании с комнатами на втором этаже для заезжих постояльцев постоянно толпился народ.
Таверной и гостевым домом через дорогу владела Лутеция Одноглазая, отсюда ее заведения прозвали «Одноглазыми».
Над входом красовалась вывеска с изображением Венеры, более похожей на отвратительную мегеру, чем на богиню красоты, — очевидно, ее рисовал незадачливый художник. Направо от входа, у стены, находился очаг, где ярко пылал огонь и готовились в оловянной посуде разные кушанья, а слева под навесом стояли тяжелые столы для гостей. Сквозь настежь распахнутые двери виднелись подобные столы и внутри заведения.
Несмотря на раннее утро, почти все места были заняты. В режиме ошпаренной кошки бегали подавальщики, гремели, настраивая инструменты, музыканты, танцовщицы наносили последние штрихи макияжа.
А госпожа Лутеция руководила процессом властной рукой и обычно стояла у входа и работала зазывалой. Она взирала за порядком и прохожими одним глазом, второй был прикрыт черной лентой.