— Никогда, — честно ответил я.
— Полагаю, господин Молчанов рассчитывал на это. Увы, он не отличается щепетильностью в средствах. Но водитель хороший. Серьёзный соперник. А вы как себя чувствуете на дороге?
— Неплохо. Но в серьёзных гонках не участвовал.
Елисеев кивнул.
— Оно и понятно. Ничего, в «Изломе-2» тоже гоняют любители. Развлечение для молодёжи. Я мог бы отдать вам эту машину, но, как видите, она нуждается в ремонте. Коля хотел её восстановить, но я не видел в этом смысла. И теперь не вижу. Ездить на машине, в которой погиб пилот, — дурная примета. И потом, я уверен, вы захотите её доработать. Если угодно, Коля вам поможет. Он опытный механик.
— Буду только рад. И благодарен. Не слишком ли тяжела машина для скоростных гонок?
Елисеев кивнул механику, передавая ему эстафету в разговоре.
— Тяжела, и ещё как, — живо откликнулся тот. — Поэтому и приходится закидывать в топливо смарагдиты. Если честно, эта технология больше нигде не используется. Только в гонках класса «Излом». Но она вполне надёжна. Если, конечно, не перебарщивать. В основе конструкции существенно доработанный двигатель V-8, так что это не чудо техники, а, скорее, опытный образец. В массовое производство такие машины никогда не поступят. Да это и не нужно. Зато на нём можно обогнать не только соперников, но и Исчадие. А это иногда приходится делать. Чаще, чем хотелось бы, по правде говоря.
— Я одолжу вам механика на ближайшие дни, если угодно, — сказал Елисеев. — Ты ведь не против? — обратился он к Николаю.
Тот широко улыбнулся.
— Да мне только в радость! Думал, никогда уже с такими крошками не поработаю.
— Вы спасли одного моего сына, — проговорил Елисеев. — Полагаю, будет символично, если вам послужит чертёж, которым пользовался другой. Как считаете, мы в расчёте?
— Более, чем, Анатолий Павлович.
— Вот и хорошо. Ненавижу быть в долгу.
— Как и я.
Мы обменялись рукопожатиями.
— Коля извлечёт для вас чертёж. Времени до гонки немного, а вам нужно успеть подготовиться. Так что не думаю, что вы захотите задерживаться. Но позвольте познакомить вас с Леонидом. Ему есть, что сказать своему спасителю.
— Если считаете нужным.
— Я учу детей благодарности. Почитаю её за главную из добродетелей.
Покинув гараж, мы отправились на улицу. Пока обходили дом, я спросил:
— Вы сказали, что гонка стартует от вашего участка. Но, кажется, вы тут уже давно. Значит, граница должны была сдвинуться вперёд на запад.
Елисеев кивнул.
— Они сдвинулась. У меня три участка.
— Ого! Поздравляю. Нечасто встречаются подобные способности.
— Увы, это мой предел. Так что скоро придётся старт переносить в другое место. Меня это не расстраивает. С тех пор, как погиб мой сын, почётная обязанность быть отчасти организатором меня тяготит.
— А ваш старший сын? Чем он занимается?
— Ему принадлежит один участок. Он тоже проектировщик. Знаете, Родион Николаевич, если выживите, приходите на бал. Я иногда устраиваю званые вечера. Положение обязывает. Обычно бывает много невест. Не думали о женитьбе?
— Думал. Но хотелось бы подобрать выгодную партию, а для этого я пока слишком малого добился на Фронтире. Так что не тороплюсь.
— Рациональный подход, — одобрительно кивнул Елисеев. — Но приглядеться ведь можно? О, а вот и моя супруга! Оленька, погляди, кто у нас в гостях, — повысил он голос, одновременно махая рукой стройной женщине лет сорока, сидевшей в плетёном кресле возле аппарата, запускавшего в небо тарелочки. — Родион Николаевич. Ты, помнится, очень хотела с ним познакомиться.
При этих словах женщина грациозно встала с кресла и двинулась ко мне. Знакомый молодой человек, стрелявший по тарелочкам, положил ружьё на сгиб локтя и уставился на меня. Это был Леонид Елисеев. Бледный и осунувшийся, но вполне живой и в добром здравии.
— Господин Львов! — воскликнула супруга хозяина поместья. — Как я ждала этой встречи. Примите самые сердечные благодарности за Лёнечку! Ещё одной потери мы с Анатолием не вынесли бы. Вы позволите?
Я понятия не имел, на что она спрашивала разрешения, но решил, что вряд ли меня пырнут ножом в сердце.
— Конечно, Ольга…
— Сергеевна.
И женщина крепко обняла меня, а затем с чувством чмокнула в щёку.
— Спасибо! — проговорила она, слегка отстранившись. — Огромное спасибо!
— Думаю, Леониду тоже есть, что сказать, — промолвил Елисеев.
Смущённо кашлянув, его сын приблизился.
— Благодарю вас, господин Львов. Это… здорово, что вы меня вытащили. Даже не представляю, как вам это удалось.
— Просто он святой! — с улыбкой припечатала женщина, не сводя с меня восхищённого взора.
— Ну, это вряд ли, сударыня. Хотя роль молитвы отрицать не смею.
— Конечно, святой! — уверенно проговорила Ольга Сергеевна. — Разве может быть иное объяснение? Муж сказал, вы хотите участвовать в гонках. Это правда?
— Боюсь, что да.
— Какая жалость. Наш старший сын погиб из-за этой глупости, — женщина тяжело вздохнула. — Надеюсь, вас та же участь не постигнет.
— Я тоже, сударыня.
— Просто Ольга Сергеевна. После того, что вы сделали для нашей семьи, мы просто не можем не быть друзьями. Верно, Анатолий?
Елисеев кивнул.
— Именно так, дорогая. Лучше и не скажешь. Я пригласил господина Львова на бал.
Женщина всплеснула руками.
— Как здорово! Соберутся все здешние невесты. Уверена, вы непременно кого-нибудь найдёте. Но вы точно хотите участвовать в гонке? Это ведь так опасно.
— Увы, я заключил пари. Не могу отказаться. Дело чести.
— Как опрометчиво! Муж сказал, что отдаст вам чертёж той ужасной машины, на которой разбился Олег.
— Так и есть, — сказал Елисеев. — Нужно же поддержать господина Львова, раз уж он решил ехать.
— Да, это лучше, чем ничего. Лёня, что же ты стоишь⁈ — обратилась вдруг женщина к сыну. — Проси господина Львова проверить твоё состояние. Вдруг болезнь ещё не совсем устранена!
Сын помещика бросил на меня хмурый взгляд.
— Как вы это сделали? — спросил он.
— Лёня! — с упрёком воскликнула Ольга Сергеевна.
— Всё в порядке, — я улыбнулся. — Не знаю, как. Полагаю, дело в силе молитвы. Я ведь не Целитель, так что лечить не умею.
— Говорю же: вы святой! — воскликнула женщина и сложила руки ладонями друг к другу.
— Позволите вас осмотреть? — спросил я парня.
— А что для этого нужно?
— Простой стойте спокойно. Я не стану вас касаться.
Чуть помедлив, Леонид кивнул. Сделав пару шагов, я вытянул руку и провёл вдоль его тела сверху вниз, незаметно коснулся тени, которую он отбрасывал, и задержался.
Никаких признаков Гнили. Парень был абсолютно чист. Ему повезло, что подвергся обычному излучению.
— Полагаю, волноваться не о чем, — сказал я, распрямляясь. — Как мне кажется, вы совершенно здоровы.
— Это чудо! — прошептала, закрывая глаза, Ольга Сергеевна.
— Матушка, перестаньте! — раздражённо сказал Леонид. — Возможно, у господина Львова Дар, о котором он сам не знает.
— Всем известно, что двух магических способностей быть не может, — отозвалась женщина. — Если только сам Господь не…
— Дорогая, кажется, нашему гостю неприятны разговоры такого рода, — мягко прервал её Елисеев. — Давай не будем, хорошо?
— Простите! — всполошилась Ольга Сергеевна. — Конечно. Извините меня, господин Львов. Это всё эмоции. Я же мать и потерять второго ребёнка… было бы страшным ударом!
— Понимаю, сударыня. Всё в порядке.
Супруга Елисеева благодарно улыбнулась.
— Так вы придёте на бал? — она явно спросила это только для того, чтобы сменить тему.
— Если смогу.
Повисла неловкая пауза. Прервал её Елисеев.
— Полагаю, схема уже извлечена, — сказал он. — Давайте вернёмся в гараж.
— Это было бы отлично. Мы пора домой — нужно заняться постройкой.
Спустя полчаса я распрощался с семейством Елисеева и в компании механика отправился на свой участок. Во внутреннем кармане пиджака лежала записанная на сложенный вчетверо листок гербового картона схема «Зверя».